Кинорежиссёр Марюс Вайсберг: Заокеанский зритель понимает историю Жени Лукашина

В американской версии главной советской новогодней комедии сыграли восходящие звёзды Томас Манн и Эмма Робертс, племянница Джулии Робертс. За ремейками нестареющей классики давно закрепилась дурная слава как в России, так и в Голливуде, но режиссёр Марюс Вайсберг уверяет, что его картина не является повторением фильма Эльдара Рязанова на новый лад.

Премьера фильма «О судьбе», как переводится дословно с английского языка оригинальное название ленты, прошла в столичном кинотеатре «Художественный». И собрала весь московский бомонд, многие представители которого снимались в предыдущих фильмах Вайсберга. По красной дорожке в кинозал проходили певец Филипп Киркоров, юморист Гарик Харламов, шоумен Александр Ревва, певица Глюкоза, актриса Эвелина Блёданс, дизайнер Маша Цигаль, экс-участница «Дома-2» Алёна Водонаева и другие. 

Сам Марюс Вайсберг появился в кинотеатре последним вместе с женой актрисой Натальей Бардо и шестилетним сыном Эриком. На фоне остальных именитых гостей, окружённых толпой журналистов, режиссёр выглядел скромно и почти незаметно.

Перед началом сеанса «Собеседнику» удалось поговорить с ним о его новом творении, снимавшемся, несмотря на название, не в Голливуде, а в Бостоне.

Реакция в Америке сумасшедшая

– Марюс, в одном интервью вы говорили, что идея сделать американскую версию «Иронии судьбы» у вас появилась лет пятнадцать назад. Слишком много сейчас пересечений у американских бытовых реалий с советскими.

– Да, сюжет действительно универсальный. На окраинах крупных городов в Америке строятся однотипные таунхаусы на улицах с почти одинаковыми названиями. Планировка квартир тоже не отличается большим разнообразием – существует три-четыре вида внутреннего расположения комнат. В Соединённых Штатах такая ситуация повсеместно и в какой-то мере перекликается с советскими реалиями.

Я бы не стал сильно развивать тему, что Америка превращается в Советский Союз, но на бытовом уровне сравнить условия жизни двух стран можно. Мужик напился, приехал по своему адресу, достал ключ из-под вазона с цветами, куда он его всегда прячет, открыл дверь и попал в почти такой же, как у него, дом, со стандартной икеевской мебелью – эта история вполне реалистичная для современной Америки. Заокеанский зритель её понимает и принимает.

– На какую реакцию от американских и российских зрителей надеетесь?

– Я не надеюсь, я уже знаю, что реакция в Америке сумасшедшая. Фильм купила крупнейшая компания MGM, а это не просто так и многое значит. Реакцию российского зрителя не могу предсказать. Сейчас по большому счету показывать в кинотеатрах нечего, и «Иронию судьбы в Голливуде» увидят везде. Хочу сказать, что зрители будут приятно удивлены после просмотра. Мой фильм основан на сюжетной завязке из пьесы, но совершенно никакого отношения не имеет к нашей советской классике.

– Значит, не ремейк?

– Нет, не ремейк, ни в коем случае. Я не снимал поэпизодного повторения, как было в случае с картиной «Ирония судьбы. Продолжение». Я сделал фильм по мотивам Рязанова и Брагинского, но моё кино абсолютно другое и сильно отличается от классики. Думаю, что людям полегчает после этой информации.

Аполитичное до мозга костей кино

– Трудностей с российским прокатом для голливудского фильма не было?

– Нет, никаких трудностей не могло возникнуть. Это до мозга костей аполитичное кино о вечных ценностях.

– Сценарий фильма написала американка Тиффани Полсен, автор популярной в России «Сбежавшей невесты». Она знакомилась с первоисточником?

– Она читала пьесы, но не смотрела фильм. Я просто рассказал ей историю, и мы на её основе совместно придумали новый сюжет.

– Свои первые фильмы «Мест нет» и «Старший сын» вы делали в Америке. Сейчас вернулись к истокам?

– Мне очень приятно было снова поработать в Америке, и считаю, что удачно. Но я – русский человек и вырос в Москве. Сейчас снимаю фильм с Галустяном и Даней Козловским и получаю огромное удовольствие от родного языка и родной культуры. С другой стороны, в некотором смысле я – человек мира, и для меня главное, чтобы нравился проект. Неважно, на каком языке он будет, и неважно, из какой страны будут актёры.

– В девяностые и нулевые комедии находились в мейнстриме американского кинематографа. В последние годы давно не выходило знаковых премьер в этом жанре.

– Моя теория состоит в том, что на комедию существует сумасшедший зрительский спрос. Но таких картин делают мало, и весёлых фильмов безумно не хватает. В этом заключается одна из причин, почему моё кино закупила крупнейшая студия. Новая плеяда голливудских творцов заточена на другие жанры и продвижение другой повестки.

– Кстати, о повестке. Она мешает или помогает кинематографу?

– Определённо мешает. Политическая корректность сковывает людей и их воображение. Сужается простор для шуток, потому что люди боятся ненароком кого-то случайно обидеть. Режиссёры не могут высказаться так, как им хочется. Многие проекты, нарушающие политкорректность, не финансируются.

P. S. Последнее замечание не мешало общаться режиссёру на премьере с Глюкозой и её 15-летней дочерью Лидией, недавно объявившей себя небинарной персоной.