Комик Александр Незлобин: Слова «конец света» раньше казались смешными

Александра Незлобина большинство телезрителей помнят как постоянного участника Comedy Club, часто шутившего про отношения. Потом юморист пропал с экранов. Со стендапом Незлобин не завязал, но куда больше времени стал отдавать нахождению в режиссёрском кресле. Его новый сериал «Конец света» рассказывает о пришествии Сатаны в российскую столицу и пользуется популярностью у зрителей.

«Блин, да я же на вашей стороне!»

– Патриаршие пруды, князь тьмы в Москве со свитой – булгаковские аллюзии считываются сами собой. Хотели сделать пародию или современную интерпретацию? 

– Я просил сценаристов в работе придерживаться концепции «Мастера и Маргариты», встретившихся с фильмом «Догма». Нам нужны были сатира, ирония, драма и в то же время абсурдный взгляд на человечество и, может быть, немного изящного британского лоска. Два года назад, когда мы только начинали делать сериал, «конец света» – казались просто смешными словами. Тогда как раз шёл сериал «Люцифер» на «Нетфликсе», и наш продюсер Дима Нелидов сказал: «Пусть бы их Сатана попробовал у нас очередь в ЖКХ отстоять». Из этого и возникла идея. Это сериал про ситуацию выбора и про семью, но не обычную, а где отец – Сатана.

– Ваш предыдущий сериал «Я не шучу» был про 49-летнюю москвичку, занимающуюся стендапом. Как вы к этому сериалу сейчас относитесь?

– Хорошо отношусь. В кино у меня нет ничего, за что мне было бы стыдно, в отличие от стендапа. Пересматривая свои некоторые ранние выступления, испытываю то самое чувство кринжа. Я просто выбегал на сцену с микрофоном и тыкал палкой в небо юмора, иногда попадая в шутку, иногда – нет. Мой стендап, как и фильмы, становится более осмысленным, хотя все ещё немного сыроват.

– Я к тому, что сериал критиковали за мизогинию, в основном из-за придуманной режиссёрки Саши Тапочек, за которой вы сами скрывались.

– Да, была неприятная история с последовательницами феминизма, и я очень сожалею, что девчонки обиделись. Мы, кстати, искали женщину-режиссёра для «Я не шучу» и пытались договориться с Анной Меликян, но она была занята на других съёмках. Мужчину я брать не хотел – он бы выел все мозги девочкам (сценаристу Елене Красильниковой и исполнительнице главной роли Елене Новиковой – Ред.), а я им просто помог реализовать их идеи, как они хотят.

В России все ещё не принято, что сценаристкой или стендапером может быть женщина, да ещё и в возрасте, когда, по мнению многих, внуков надо нянчить уже, а не выступать. А мы это показали. И я ощущал святую миссию добиться больше женских прав и возможностей, а мне прилетали обвинения в сексизме. Так и хотелось сказать: «Блин, да я же на вашей стороне!»

Если мы не будем смеяться – значит, зло победило

– В последнее время много выступаете за границей?

– Я решил заняться стендапом на английском и пожить в Америке, но я сильно скучаю по родине, и хотя у меня большие разногласия с тем, что в ней сейчас происходит, стараюсь приезжать в Россию раз в три-четыре месяца. А семье приходится следовать везде за мной, хотя они возмущаются и хотят оседлости.

– Как выступать со стендапом на английском? Языковые трудности – это одно, но юмор у них тоже отличается от нашего. Они больше шутят про религию и политику.

– Стендап – это больше про твои личные ощущения. Если волнует религия или политика, то шутишь про религию и политику. Безусловно, когда я поначалу выходил и говорил, что я – русский, ждал в ответ русофобии. Но американским зрителям абсолютно плевать, кто ты и откуда, они, наоборот, ещё больше подбадривают и аплодируют. Люди заплатили 15–20 долларов и хотят за эти деньги хорошо провести время, а не сорвать на тебе свою злобу.

– Но был случай с Нурланом Сабуровым, которого активно «отменяли» за некорректную шутку про месячные. Не боитесь, что вас тоже могут так зацепить?

– Всё может произойти. Русских хорошо встречают в Нью-Йорке, но не знаю, как в Польше. Я бы, конечно, не хотел видеть представителей радикальных движений на концерте. Но если они придут, постараюсь не импровизировать про месячные. Я доношу до зрителя свою личную боль и личную правду. Но когда ведутся боевые действия и проливается настоящая кровь, невозможно про это шутить. Кажется, Жванецкий говорил, что сатирик отличается от любого другого человека тем, что, если его ударят по лицу, он вечером напишет про это шутку. Если мы не будем смеяться – значит, зло победило.

– Вы сейчас работаете с психоаналитиком. Это влияние американской жизни?

– Влияние российской. Я же тут начал с ним работать из-за сложностей в семье года два-три назад. Даже творческие неудачи не так страшны, как если любимый человек не принимает твою любовь. У нас с женой были вопросы, которые удалось урегулировать с помощью анализа, и мы продолжаем работать над их решением.

Развлекательное ТВ зажмурило глаза

– Как сейчас воспринимаете свою карьеру в Comedy Club?

– Если бы не Гарик Мартиросян, у меня бы и карьеры могло не быть. Он многое объяснял, что и как нужно делать. Я про него даже хотел документалку делать. И Артур Джанибекян позволял воплощать любые идеи на сцене. В то время ТНТ было глотком свежего воздуха. Но в какой-то момент мне перестало хотеться быть шестерёнкой в огромном конвейере по производству шуток каждые пять секунд. Так можно быстро перегореть. 

– А как вам современное ТНТ под руководством Тины Канделаки?

– Развлекательное телевидение в России закрылось в консервную баночку и зажмурило глаза. Если включить комедийный концерт, то он будет смешным и сделан талантливыми людьми, но совершенно непонятно, в каком году – в 2008-м или 2022-м. Я не знаю, хорошо это или плохо. У меня нет сформировавшегося мнения про ТНТ, но мне не особо нравится, что в бывшей кузнице новой комедийной драматургии происходит с ситкомами и шоу. Да, возможно, люди не хотят новостной повестки в шутках и канал выбрал правильную стратегию.

– Но сейчас такое происходит со всем телевидением. И не только.

– Коллектив любой передачи может выйти и сказать: «Мы боимся говорить о том, что происходит в стране, поэтому встречайте номер про акушерку». Это одна позиция. Есть те, кто выступил в поддержку спецоперации, а есть те, кто открыто против. Но что думают ребята на сцене, если они внутренне против, но по каким-либо причинам не могут сказать? В любом случае я не вправе никого ни в чем обвинять. Мне бы со своей жизнью разобраться.

– Вы говорили, что хотите учиться режиссуре в США. Пойдёте вслед за Александром Молочниковым в Школу искусств Колумбийского университета?

– Я хотел туда поступать, но раз там учится Молочников, то не буду. Просто возьму у него конспекты. Я делаю короткометражку и собираюсь подать документы в десятку топовых американских вузов. Если возьмут в один из них и хватит денег, то буду учиться. Но самыми сложными и важными для меня продолжают оставаться сценарии. А на английском языке я своё творчество в драматургии точно не буду выражать.

– Что для вас конец света?

– Сериал. Если вы его посмотрите, то конец света не наступит. Это очень сложная тема на самом деле. Я надеюсь, что человечество не настолько просветлело, чтобы все уничтожить и начать заново. Я бы ещё хотел поиграть в эту игру под названием жизнь.