Комик Александр Незлобин: «Когда льётся настоящая кровь, невозможно про это шутить»

Александра Незлобина большинство телезрителей помнят как постоянного участника Comedy Club, часто шутившего про отношения. Потом юморист пропал с экранов. Со стендапом Незлобин не завязал, но куда больше времени стал отдавать нахождению в режиссёрском кресле. Его новый сериал «Конец света» рассказывает о пришествии Сатаны в российскую столицу и пользуется популярностью у зрителей.

Даты

1983 – 30 июля родился в городе Полевской Свердловской области

2007 – дебютировал на сцене Comedy Club

2013 – состоялась премьера сериала «Неzлоб»

2018 – ушёл с ТНТ и из Comedy Club

2022 – вышел сериал «Конец света», снятый Александром Незлобиным в качестве режиссёра

Два года назад конец света казался шуткой

– Патриаршие пруды, Князь Тьмы в Москве со свитой – булгаковские аллюзии считываются сами собой. Хотели сделать пародию или современную интерпретацию?

– Я просил сценаристов в работе придерживаться концепции «Мастера и Маргариты», встретившихся с фильмом «Догма». Нам нужна была сатира, ирония, драма и в то же время абсурдный взгляд на человечество и, может быть, немного изящного британского лоска. И мы сделали практически то, что хотели процентов на 60-70 по шкале, где 80 процентов — это очень хорошо. Благодарен «Кинопоиску», что не торопили меня со сроками и позволяли снимать, как мне хочется.

– Вы очень самокритичны. Даже рассказывали в одном видео, что не все из спецэффектов получилось.

– Если не будет работать сюжет и не будет эмоционального подключения зрителей к героям, то никакие спецэффекты не помогут. А если будет, то простят многие недочеты. Я не начинал съемки, пока все не было готово на бумаге. Плохой сценарий практически невозможно хорошо снять. Можно хороший сделать плохо. А то, что не все получается?... Знаете, кажется, абсолютно всегда можно сделать лучше. Вот смотришь интервью братьев Коэнов, где они говорят о своих недочетах и думаешь: «Блин, да у вас же все идеально, на что жаловаться?!».

– Экранизации «Мастера и Маргариты» не обходились без мистики на съемках. Вы тоже страдали от нечистой силы?

– Во второй день съемок у нас оторвался страховочный трос и машина, которая должна была зависнуть в воздухе, угодила в Москва-реку. Перед дублем постановщик трюков как раз сказал: «Ну, с богом, начали!». Мы отправляли всю съемочную группу причаститься в церкви, а одна девочка даже поставила свечку за наш проект. И тогда мистика превратилась в юмор. Колокольникову, сыгравшего иблиса, как сейчас его называют наши лидеры, подложили собачью какашку в ботинок. Он обвинил меня. Но мне кажется, что жителям Чертанова, где проходили съемки, просто надоело внимание киношников к их району — то инопланетяне к ним прилетают, то конец света наступает.

– В последнее время к Булгакову, тёмным силам и дьявольщине проявляют повышенный интерес. Например, у Михаила Локшина скоро выходит фильм «Воланд». Это дух времени?

– Два года назад, когда мы только начинали делать сериал, «Конец света» – казались просто смешными словами. Тогда как раз шел сериал «Люцифер» на «Нетфликсе» и наш продюсер Дима Нелидов сказал: «Пусть бы их сатана попробовал у нас очередь в ЖКХ отстоять». Из этого и возникла идея. Это сериал про ситуацию выбора и про семью, но не обычную, а где отец — сатана. По сути, если обратиться к фрейдизму, дети всегда воспринимают родителей всемогущими богами, из чего и возникают всякие комплексы. Видимо, идеи давно витали в воздухе и ждали реализации.

Нанимали психоаналитика Сатане

– Религиозная тематика далеко не самая популярная в современном российском юморе, в отличие, допустим, от американского. Стендап-комик Джордж Карлин – хрестоматийный тому пример. Не боялись обвинений в оскорблении чувств верующих?

– Мы не хотели, не дай бог, посмеяться над богом. Мы консультировались с батюшками и учёными-религиоведами. Нет ничего, на что могли бы обидеться верующие и церковь.

– В общем, осторожно подошли к теме?

– Не в этом дело. Мы хотели посмотреть на людей, а не на бога. У бога всё прекрасно. У людей – не очень.

– Как вы восприняли, что первые три серии «Конца света» посмотрели полмиллиона человек?

– Я понимаю, что «Конец света» обогнал премьеру пятого сезона мультсериала «Рик и Морти» или сериал «Топи», – и это хорошо. Но что такое пятьсот тысяч, если интервью Дудя* смотрят по миллиону человек сразу. Бюджет у него меньше, но, с другой стороны, и шоу доступно бесплатно. А нам пятьсот тысяч отдали деньги, хоть и небольшие. К тому же, время такое, что вообще не понятно, нужны ли людям комедии.

– Вы часто говорили в интервью, что вам нравиться обзорщик BadComedian (Евгений Баженов). Какую ждёте реакцию от него?

– Надеюсь, ему понравится больше, чем последняя «Матрица» или какие-нибудь ужасные комедии, но претензии к моему творчеству у него все равно будут. Но этот сериал я точно не для него делал. Работа с психоаналитиком позволила мне заниматься творчеством без обязательного желания кому-то понравиться – BadComedian’у или Гарику Мартиросяну.

– Вы работаете с психоаналитиком?

– Года два или три уже. Мы даже нанимали психоаналитика для Сатаны, чтобы понять, какие у него есть детские травмы и проблемы. Мы же хотели показать не просто зло злючее, ненавидящее весь мир, а отыскать в нем способности стать человечнее и встать на путь исправления.

Сожалею, что феминистки обиделись

– Про «Конец света» вы написали в запрещенном Инстаграме, что «впервые получилось хорошо»…

– Как я раньше говорил: «Мы работаем почти хорошо». Но «почти» в этот раз почти стёрто. Было бы странно, если бы я ходил задрав нос и говорил всем, какой я гений. У меня нет профильного образования, я всему учился на съёмочной площадке у кого-нибудь в подмастерьях, читал книжки, слушал лекции. Радуюсь, что меня хвалят мои наставники и сам чувствую, что расту от проекта к проекту.

– Я больше к тому, как относитесь к предыдущей своей работе – сериалу «Я не шучу» про 49-летнюю москвичку, занимающуюся стендапом?

– Хорошо отношусь. Хотя там тоже многое не получилось, но удалось передать настроение. «Кинопоиск» заказал искромётную комедию – получилось глубокая драма. Но им это понравилось. В кино у меня нет ничего, за что мне было бы стыдно, в отличие от стендапа. Пересматривая свои некоторые ранние выступления, испытываю то самое чувство кринжа. Я просто выбегал на сцену с микрофоном и тыкал палкой в небо юмора, иногда попадая в шутку, иногда – нет. Сейчас мой стендап, как и фильмы, становится более осмысленным, хотя все еще немного сыроват.

– «Я не шучу» критиковали за мизогинию, в основном, из-за придуманной режиссёрки Саши Тапочек, за который вы сами скрывались.

– Да, была неприятная история с последовательницами феминизма, и я очень сожалею, что девчонки обиделись. Сашу Тапочек я придумал в четыре утра, когда мы с шоураннером и сценаристом Леной Красильниковой завершали работу над сериалом, а продюсер постпродакшна донимал нас, кого ставить в титры режиссёром. Свою фамилию я не хотел использовать, чтобы не было шлейфа сериала «Неzлоб» и моих стендапов, а превратить мой ник из соцсетей «Мистер Тапочек» в женский мы решили потому, что сериал про женщину.

Мы, кстати, искали женщину-режиссёра для «Я не шучу» и пытались договориться с Анной Меликян, но она была занята на других съёмках. Мужчину я брать не хотел – он бы «выел» все мозги девочкам (Елене Красильниковой и исполнительнице главной роли Елене Новиковой – Ред.), а я им просто помог реализовать их идеи, как они хотят. В России все ещё не принято, что сценаристкой или стендапером может быть женщина, да ещё и в возрасте, когда, по мнению многих, внуков надо нянчить уже, а не выступать. А мы это показали. И я ощущал святую миссию добиться больше женских прав и возможностей, а мне прилетали обвинения в сексизме. Так и хотелось сказать: «Блин, да я же на вашей стороне!»

– Этим летом вы ещё планировали тур с Ириной Приходько по Европе. Интересуетесь женским стендапом?

– Ну, конечно, интересуюсь. Я считаю великой комикессой (хотя многие девочки требуют их продолжать называть комиками) Юлию Ахмедову, восхищаюсь, как она продвигает женскую повестку, считаю гениальным её концерт «Нет харассменту» и думаю, что мы подружились с ней во время совместного тура по Соединённым Штатам. Ирина Мягкова нравится.

Ждал русофобии на стендапах в Америке

– Сейчас у вас тур по Израилю, недавно был по Европе и Америке. В последнее время много выступаете за границей?

– Да, больше, чем в последние лет десять, когда я был за кадром и воспринимал стендап как психологическую разгрузку, выступая на открытых микрофонах и в маленьких клубах. Сейчас я решил заняться стендапом на английском и пожить в Америке. Попробую поступить в университет на режиссуру.

Но я сильно скучаю по родине, и хотя у меня большие разногласия с тем, что в ней происходит, стараюсь приезжать в Россию раз в три-четыре месяца, пусть в последнее время и стало сложновато облетать весь мир, чтобы добраться домой.

Я люблю путешествовать, мне хочется взаимодействовать с миром, выступать, где никогда не выступал. Я в Израиле до этого времени ни разу не был, а у меня тут очень много знакомых. А семье приходится следовать везде за мной, хотя они возмущаются и хотят оседлости.

– Как выступать со стендапом на английском? Языковые трудности – это одно, но юмор у них тоже отличается от нашего. Они больше шутят про религию и политику.

– Стендап – это больше про твои личные ощущения. Если волнует религия или политика, то шутишь про религию и политику. Безусловно, когда я поначалу выходил и говорил, что я – русский, ждал в ответ русофобии. Но американским зрителям абсолютно плевать, кто ты и откуда, они, наоборот, ещё больше подбадривают и аплодируют. Люди заплатили 15-20 долларов и хотят за эти деньги хорошо провести время, а не сорвать на тебе свою злобу.

– Но был случай с Нурланом Сабуровым, которого активно «отменяли» за некорректную шутку про месячные. Не боитесь, что вас тоже могут так зацепить?

– Все может произойти. Русских хорошо встречают в Нью-Йорке, но не знаю, как в Польше. Я бы, конечно, не хотел, чтобы ко мне приходили представители любых радикальных движений на концерт. Но если придут, постараюсь не импровизировать про месячные. Буду отшучиваться по-другому. Когда ведутся боевые действия и проливается настоящая кровь, невозможно про это шутить.

Я доношу до зрителя всегда свою личную боль и личную правду. Кажется, Жванецкий говорил, что сатирик от любого другого человека отличается тем, что если его ударят по лицу, он вечером напишет про это шутку. Писать я всем советую, это помогает, даже если не смешно. Джордж Карлин однажды выступал со стендапом про 11 сентября, зал напрягся и недовольно зашумел. На что он ответил: «Народ, если я не буду про это шутить, значит, террористы победили». Если мы не будем шутить, значит, зло победило.

– Воспринимать стендап в качестве терапии начали после работы с психоаналитиком?

– Я ещё десять лет назад понимал, что стендап – это вид психологической разгрузки: ты говоришь о своих проблемах, люди на них откликаются и вы вместе от своих комплексов избавляетесь. На последних концертах я заметил, что когда шучу на тему происходящих событий и новостной повестки, люди напрягаются. А когда дохожу до бытовых шуток про стульчак и зубную пасту, они выдыхают и расслабляются.

Я раньше думал, что подобный юмор отвлекает людей от злободневных тем, но сейчас понимаю, что люди и так 24 часа живут в проблемах и им нужно час-полтора, чтобы очиститься от всего. Посещая психоаналитика, стал думать: «А что если стану совсем просветленным и всепрощающим, и не смогу писать шутки?». Стендап во многом строится на комплексах, злости и неудовлетворенности миром. На что психоаналитик ответил, что ему нужно срочно сделать денежный перевод. Шучу. Он сказал, что силы, затраченные на страдания, уйдут на написание чего-то нового и светлого.

– Появление психоаналитика – это влияние американской жизни?

– Влияние российской. Я же тут начал с ним работать из-за сложностей в семье. Даже творческие неудачи не так страшны, как если любимый человек не принимает твою любовь. У нас с женой были вопросы, которые удалось урегулировать с помощью анализа, и мы продолжаем работать над их решением. Ну, а психологией, как и большинство жителей мегаполисов я увлекался давно. Но тут как в спорте – можно заниматься одному, а можно пойти к фитнес-тренеру, и он поможет добиться больших результатов.

Непонятно, какой год на телевидении

– Как сейчас воспринимаете свою карьеру в Comedy Club?

– Если бы не Гарик Мартиросян, у меня бы и карьеры могло не быть. Он многое объяснял, что и как нужно делать. Я про него даже хотел документалку делать. И Артур Джанибекян позволял воплощать любые идеи на сцене. В то время ТНТ было глотком свежего воздуха. Но в какой-то момент мне перестало хотеться быть шестерёнкой в огромном конвейере по производству шуток каждые пять секунд. Так можно быстро перегореть. Во мне до сих пор сидит эта телевизионная привычка, и я чувствую себя неловко, когда зрители не смеются минуту на концерте. Хотя жанр стендапа позволяет долго делиться ситуацией, чтобы мощно потом пошутить.

– А как вам современное ТНТ при руководстве Тины Канделаки?

– Развлекательное телевидение в России закрылось в консервную баночку и зажмурило глаза. Если включить комедийный концерт, то он будет смешным и сделан талантливыми людьми, но совершенно непонятно, в каком году – в 2008-м или 2022-м. Я не знаю, хорошо это или плохо. У меня нет сформировавшегося мнения про ТНТ, но мне не особо нравится, что в бывшей кузнице новой комедийной драматургии происходит с ситкомами и шоу. Да, возможно, люди не хотят новостной повестки в шутках и канал выбрал правильную стратегию.

– Но сейчас такое происходит со всем телевидением. И не только.

– Коллектив любой передачи может выйти и сказать: «Мы боимся говорить о том, что происходит в стране, поэтому встречайте номер про акушерку». Это одна позиция. Есть те, кто выступил в поддержку спецоперации, а есть те, кто открыто против. Но что думают ребята на сцене, если они внутренне против, но по каким-либо причинам не могут сказать? В любом случае я не в праве никого ни в чем обвинять. Мне бы со своей жизнью разобраться.

– Вы сказали, что хотите учиться режиссуре в США. Пойдёте вслед за Александром Молочниковым в Школу искусств Колумбийского университета?

– Я хотел туда поступать, но раз там учится Молочников, то не буду. Просто возьму у него конспекты. Я до конца месяца должен снять короткометражку и до 1 декабря подам документы в десятку топовых американских вузов. Если возьмут в один из них и хватит денег, то буду учиться. Но самыми сложными и важными для меня продолжают оставаться сценарии. Но на английском языке я своё творчество в драматургии точно не буду выражать.

– Что для вас конец света?

– Сериал. Если вы его посмотрите, то конец света не наступит. Это очень сложная тема, на самом деле. Я надеюсь, что человечество не настолько просветлело, чтобы все уничтожить и начать заново. Я бы ещё хотел поиграть в эту игру под названием жизнь.

*Признан российскими властями иноагентом