«Гранд-отель "Европа"»: три убийственных проклятия туризма

Если вы купились на название лишь из-за созвучия с легендарным фильмом и обложки с мальчиком-коридорным, ничего не зная об авторе и стиле его повествования, то вас ждёт одно из двух. Либо колоссальное разочарование с зачехлением книги после нескольких десятков страниц (ну или максимум где-то к середине). Либо приятное потрясение и последующая за ним глубокая рефлексия об общественно-политическо-культурных событиях в мире.

Ничего похожего на весёлые киноприключения консьержа и слуги в «Гранд-отеле "Европа"» не будет, зато вдосталь похождений иного рода: от детективных до любовных, причём последнего – через край, от кинематографических до биеннальских, но главное – от туристических до путешественнических (и разницу вам доходчиво объяснит автор). И потрясающе глубокие и точные интеллектуальные размышления, замечания и диалоги обо всем перечисленном.

Конечно, было понятно, что книга с двойным дном, но Пфейффер копнул так глубоко, что ещё долго не можешь прийти в себя от его рассуждений. Взяв модель отеля (того самого «Гранд-отеля "Европа"»), который новый владелец, китайский бизнесмен, безвкусно переоборудует для увеличения прибыли, и то сужая сюжет до одного номера или одного постояльца, то расширяя его до семей и даже туристических групп, Пфейффер наглядно демонстрирует и доказывает: Европа умирает, и помогают ей в этом три суровых факта.

Первый – массовая свобода передвижения, дарованная 21-м веком. Мобильность – это безусловное благо, но для тех мест, которые наделены фотогеничностью, она становится проклятием. «Самые красивые места на земле» теряют свой статус, едва о статусе будет объявлено, потому что туда ринутся толпы тех, кто хочет поставить галочку в свой ментальный список и фотогенично запилиться в соцсеть. Венеция тонет на 2 миллиметра ежегодно. Экосистема Майя Бэй, засветившегося в фильме

«Пляж», полностью уничтожена. Папские покои не то что не рассчитывались на шесть миллионов пар ног ежегодно – а на визитёров вообще. А 4 евро за билет в музей для тех, чья единственная забота – снять селфи, стоя спиной к самому полотну, в лучшем случае можно величать «распродажей прошлого». В итоге туризм по сути разрушает то, что его порождает, и стада отпускников в кедах, шортах и панамах отправляют на тот свет тысячелетние культуры, а также добивают мёртвые города, уже убитые предыдущим поколением кед, шортиков и панамок

Второй – вызванная первым фактом адаптация аутентичности в угоду тем, кто за ней приезжает. Как «самые настоящие» восточные кухни намеренно приспособлены к вкусу европейцев, так и толпам китайцев, наводнившим однажды гранд-отель “Европа”, не был нужен портрет Паганини и не интересна древняя подлинная китайская ваза – им подавай люстру «Сваровски» и отделку в стиле английского паба. Это не только русские просят «отель без русских», это в целом туристы стараются держаться подальше от других туристов, потому что от их присутствия иллюзия самобытности того места, в которое они прибыли, размывается, словно акварель под дождём. А если ты чудом находишь подлинно аутентичные места, куда в самом деле не ступала нога чужака – например, Пфейффер отправляется в цыганское гетто – то будь готов получить лишь плевки и зуботычины, укоры за нарушение уклада или попросту быть ограбленным.

Третий – политики, которые нещадно эксплуатируют первое и второе. Левые деятели намеренно открывают ворота своих стран для люмпенов, маргиналов и изгоев, за это те становятся левыми избирателями, а первые успешно сохраняют место у кормушки, да к тому же выглядят чёртовыми гуманистами. И пускай масса нынешних памятников настолько ублюдочны, что выглядят просто-таки изнасилованием общественного пространства; но жертва оправдана, ведь туризм – это блестящий способ националистической пропаганды по всему миру и возможность, например, убедить типичного стадного визитёра в том, что Александр Македонский родился где-то под Скопье. А через этого невежду охмурить и весь его ближний круг, которому он это перескажет.

В конечном итоге Пфейффер за счёт своих железных аргументов переламывает (или как минимум серьёзно корректирует) взгляд читателя на историю, вытаскивает его из прошлого и пытается приучить жить будущим. Ведь если несколько стран Европы уже сейчас существуют только лишь за счёт эксплуатации былого величия, то как не понять, что и всему континенту уготована такая участь!? А если так, то что следует делать его типичному жителю; тому, кто является в этом своеобразном «историческом луна-парке», так сказать, обычным винтиком в одном из аттракционов? Как, живя в этом гигантском мёртвом архитектурном музее под открытым небом, не умереть вместе с ним? И можно ли вовремя поймать себя на том, что ты погрязаешь в бессмысленной потрёпанной ностальгии, и как-либо оттуда вырваться?