С Кафкой по жизни: Как чешский гений стал главным писателем сломанного мира
Литературовед Максим Жук рассказал нам, почему Франца Кафку читают в периоды глобальных потрясений и катастроф
«Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест». Так начинается знаменитый «Процесс» Франца Кафки. Другой его роман абсурда и тотальной безнадёги «Замок» возник из замысла написать «рассказ из русской жизни». В январе 1912 года чешский гений записал в дневнике, что существует такой вид одиночества, который «можно назвать только русским». А сегодня мы все чаще называем нашу действительность кафкианской.
Автор книги «Путь к Замку, или Курс лекций о Франце Кафке», профессор и литературовед Максим Жук рассказал «Собеседнику» про новую актуальность писателя отчаяния и абсурда.
Кафка-серцеед и первый байкер
– Кафку часто представляют мизантропом и типичным человеком в футляре – был ли он таким на самом деле?
– Нет. Он производил весьма приятное впечатление: высокий, подтянутый, с большими глазами и с красивой улыбкой. Кафка одевался, как денди. Он был ЗОЖником, вегетарианцем, не употреблял алкоголь, любил пешие прогулки, много путешествовал по Европе, занимался спортом – греблей, теннисом, верховой ездой. В 40 лет писатель выглядел на 20. И ещё удивительный факт – Кафка был одним из первых байкеров в Европе. Конечно, он не был социофобом, но и не был таким живчиком с темпераментом, как Маркес и Хемингуэй, мог легко и остроумно поддержать беседу.
– А как Кафка подружился с Максом Бродом?
– С Максом Бродом они познакомились ещё на первых курсах в немецком университете Праги. Это самый близкий друг Кафки, который дважды спас его наследие. Как известно, перед смертью Кафка просил его уничтожить все свои рукописи, но у Макса Брода не поднялась рука это сделать. И второй раз – в конце 30-х он бежал в Палестину от нацистов и увёз с собой чемодан с черновиками друга. При жизни они много общались, переписывались, у них было интересных идей. Например, они обсуждали совместный бизнес-проект – создание путеводителей по Европе. Также они пытались вместе писать роман, но у них ничего не вышло, слишком разные авторы. Тогда Макс Брод был более популярным писателем, теперь мы его знаем только как друга Кафки.
– Отчего же в таком случае у писателя не сложилось с личной жизнью?
– У него в жизни было довольно много женщин. Как минимум, четыре серьёзных романа с интересными дамами, с которыми он хотел связать свою судьбу. Ну и само собой, у такого привлекательного мужчины были и мимолётные отношения. Кафка даже жаловался на избыток внимания и на то, что некоторые особы докучают своей любовью. Особенная женщина в его судьбе – Фелиция Бауэр, с которой они были дважды помолвлены. Франц очень любил её, но сделал все, чтобы брак не состоялся. Кафка писал Броду, что его разрывает на части: он не может жить с Фелицией, но и без неё тоже не может. Творчество для него никогда не было способом заработка, скорее, духовным откровением. Видимо, Кафка считал, что брак помешает ему писать.
Наши законы известны немногим, они – тайна маленькой кучки аристократов, которые над нами властвуют. Мы убеждены, что эти старинные законы в точности соблюдаются, но все же чрезвычайно мучительно, когда тобой управляют по законам, которых ты не знаешь
«Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью…»
– В 1957-м Габриэль Гарсия Маркес приехал на Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в СССР и очень удивился, что Кафка все ещё не переведён там на русский: «Он мог бы стать лучшим биографом Сталина». Когда у Кафки был пик популярности у наших читателей?
– На самом деле сложно представить, чтобы в 1930-е, в годы Большого Террора вышли романы Кафки, которые вызывают неизбежные ассоциации с бесправными судами и тоталитарным строем. Только в 1964-м в журнале «Иностранная литература» появились новеллы «Превращение», «В исправительном колонии» и другие. Кафку у нас опубликовали через 40 лет после его смерти. В 1965-м вышел знаменитый 600-страничный «чёрный том», куда вошёл в том числе роман «Процесс».
Но уже в 1968-м автора запретили, посмертно признав его идеологом Пражской весны. Известная советская переводчица Рита Райт-Ковалёва долго не могла пробить публикацию «Замка», хотя даже заручилась поддержкой Константина Симонова. В романе жителей деревни постоянно вызывают на допросы – чтобы обмануть советских цензоров, переводчица заменила «допросы» на «ночной опросы», от чего звучало ещё страшнее.
О популярности Кафки в 60-х и 70-х свидетельствует проза Сергея Довлатова, стихи Анны Ахматовой. В среде интеллектуалов и диссидентов появляются афоризмы «с Кафкой по жизни», «Кафка за Кафкой», «в гостях у Кафки», «Кафка Корчагин». На авторство самого известного «Мы родились, чтоб Кафку сделать былью» претендуют художник-концептуалист Вагрич Бахчанян, поэт Арсений Тарковский, литературовед Зиновий Паперный. Позже это стало строчкой у Игоря Губермана:
«Не будет никогда покрыто пылью
высоких наших жизней попеченье:
мы родились, чтоб Кафку сделать былью
и выполним своё предназначенье».
– Получается, Марина Цветаева прочитала «Процесс» одной из первых – ещё в 1937-м во Франции. А потом этот кафкианский сюжет внезапно осуществился у неё в жизни – бывшему мужу Сергею Эфрону сначала на Западе вменяли убийство советского разведчика Игнатия Рейсса и она считала, что это ложное обвинение. А в 39-м его арестовали уже в СССР.
– Как говорил Элиас Канетти, Кафка – крупнейший эксперт по вопросам власти. Роман начинается с того, что героя обвиняют в каком-то преступлении, которое он точно не совершал. Человек пытается узнать, в чем именно состоит его противоправное деяние, но никто ему не говорит. А как строить защиту, если ты не понимаешь, в чем тебя обвиняют? Постепенно Иозеф К. в этот процесс втягивается и даже начинает испытывать чувство вины за то, что не совершал.
В «Процессе» показан весь абсурд бюрократической системы, которая избавляется от человека «как от собаки». В его текстах обязательно присутствует механизмы власти, которые себе подчиняет человека, манипулируют его чувствами. Конечно, можно его запугать, взять в заложники его родных. Но при этом есть опасность, что внутренняя агрессия и ненависть однажды у него могут прорваться.
Поэтому самый действенный способ – ампутация личности, полное лишение индивидуальности, чтобы он слился с коллективным «мы» государства. Тогда человек воспринимает приказы как собственные желания, он уже не видит границу между своими мыслями и инструкциями начальника. Помните, 8 мая 1932 года в Берлине и в некоторых других университетских городах прошли сожжения книг антигерманского духа? Так вот, это акции проходили не по инициативе Министерства пропаганды, а сами студенты проявили чрезмерное патриотическое рвение. Их мотивации, мысли и желания были полностью идентичны государству.
«Все, что ты любишь, скорее всего потеряется»
Макс Брод в своей книге приводит удивительно трогательную историю о потерянной кукле. Скорее всего, это романтический вымысел - сказка слишком красива, чтобы оказаться правдой, но в любом случае апокриф даёт представление, каким человеком на самом деле был Кафка, как его воспринимали окружающие.
Дора Диамант рассказывала, как однажды во время прогулки по городскому парку Штеглица в Берлине они с Францем увидели плачущую девочку. Она плакала из-за того, что потеряла куклу. Кафка стал утешать ребёнка, но она не хотела утешиться. «Но ведь твоя кукла вовсе не потерялась, – вдруг сказал поэт, – она просто уехала, я её только что видел и разговаривал с нею. Она мне твердо обещала прислать тебе письмо. Завтра в это время будь здесь, я тебе принесу его». Тут малышка перестала плакать – и на следующий день действительно принёс письмо, в котором кукла рассказала о своих дорожных приключениях.
Девочка пришла в парк, но куклы там всё-таки не было. Зато был Кафка, который держал в руке записку. Он прочитал её девочке. Там было написано следующее: «Пожалуйста, не плачь. Я отправилась в путешествие посмотреть мир. Напишу о своих приключениях». Так начались их регулярные встречи в парке. Кафка каждый раз приносил девочке новое письмо от её куклы, в котором та излагала захватывающие подробности своих дальних странствий.
Однажды писатель пришёл на место встречи не с письмом, а с куклой. Он купил её в магазине и отдал девочке. «Но это не моя кукла», - удивилась она. И тогда Кафка дал ей ещё одну записку, в которой говорилось: «Мои путешествия изменили меня». Девочка была счастлива обрести свою любимицу. В концовке этой истории обычно пишут, что спустя много лет внутри куклы подросшая девочка обнаружила письмо от Кафки: «Все, что ты любишь, скорее всего потеряется, но в конце концов любовь вернётся другим способом».
