Александр Хант: Проблемы нельзя решить запретами

Первую картину Александра Ханта «Как Витька Чеснок вёз Леху Штыря в дом инвалидов» называют одним из самых удачных дебютов, снятых при поддержке Минкульта. Несмотря на успех, на следующий фильм «Межсезонье» авторам пришлось искать деньги через краудфандинг. Длинные финальные титры из имён тех, кто поддержал проект, впечатляют. Вот, что называется, настоящее народное кино. 

«Они такие, как мы»

– Фильм «Межсезонье» основан на реальной истории 15-летних Кати и Дениса из Псковской области? Насколько в игровой картине вы отошли от оригинала?

– В данном случае основа – неправильное слово. Скажем так: это история, из-за которой возникла идея «Межсезонья». Если заниматься трагедией псковских подростков, нужно делать документальное кино. У нас другие герои, другой финал. Я получал от ребят много личных историй о взаимоотношениях с родителями, друзьями и учителями – и это в итоге стало частью сценария.

– А вы для себя разобрались в мотивах Кати и Дениса? Почему они так поступили?

– На самом деле мотива покончить с собой у них не было, они точно не самоубийцы. Это невероятная трагедия, потому что та пропасть, которая возникла в этот момент между ними и родителями, и стала причиной для штурма, а штурм в свою очередь стал причиной для суицида. Это трагическая ошибка. Всё могло быть по-другому. Нельзя сказать, что они из какой-то неблагополучной семьи, я не вижу в их родителях монстров. И сами подростки не сумасшедшие, это абсолютно нормальные ребята.

В этом сложном возрасте дети чрезвычайно уязвимы, они чувствуют себя взрослыми, требуют самостоятельности, доверия, хотят сами совершать выбор. Для тинейджеров важно испытать себя, попробовать новый опыт, какого с ними никогда не было. Они категорически отказываются соответствовать правилам, которые слышали всю жизнь. На опасности переходного возраста родители часто реагируют запретами. Но запреты могут ещё больше подтолкнуть ребёнка на ещё более радикальные поступки.

– У вас легендарная история кастинга: вы год искали подростков на главные роли и получили 11 000 заявок. Что вы поняли про новое поколение?

– Современные подростки точно такие же, каким был я. Динара Асанова в своих дневниках написала портрет поколения 80-х. Так вот, любой старшеклассник узнает там себя. Специально для проекта мы с моей супругой – оператором Наташей Макаровой даже работали в летнем лагере. Я там вёл театральный мастер-класс, а Наташа – фотокружок. Я удивился, насколько закрыто тотальное большинство подростков – им невероятно трудно разговаривать про свои слабости, переживания, страхи. А это нужно уметь, иначе это будет с тобой дальше жить и превращаться в серьёзные проблемы...

– В американском сериале «Белый лотос» герой-подросток утопил в море айфон, из-за того, что нечем было заняться, нашёл компанию гребцов и с радостью туда влился. То есть на самом деле молодые люди ищут общение и компанию?

– Да. Подростки, с которыми мы говорили, все сами прекрасно понимают, что соцсети не заменят ценность общения офлайн. Мне кажется, если человек пытается решить свои проблемы через интернет, он бессознательно заходит в самое болото, которое толкает его не к выходу, а, наоборот, погружает ещё больше в безысходность. Ты получаешь подтверждение своей правоте о том, что про себя и про мир думаешь. Если ты неуверенный и самокритичный человек, то в этом токсичном поле станешь ещё более неуверенным и усугубишь свои проблемы.

Как привлечь зрителей на наше кино

– Хватает ли в нашем кино фильмов о подростках?

– В нашем кино ничего не хватает. Вот все говорят: на экраны выходит одна социалка. Но даже социалки не хватает. У нас так много важных и интересных тем, обделённых вниманием современных авторов. В США про улитку в космосе снимают! А у нас обычно всё решает статистика, такой прагматичный математический просчёт: что-то как-то давно не было фильмов про подростков – и тут же все бросаются снимать подростковое кино.

– То есть не по велению души, а по заказу? Поэтому часто одномоментно выходят несколько похожих проектов – про спортсменов, лётчиков и танкистов?

– В случае военного кино на это есть причина. Если кто-то построил павильоны с танками, кораблями, самолётами и подводными лодками, то эти декорации ещё работают в нескольких фильмах. По понятным причинам – в них было вложено много денег. Обычная производственная практика.

– Недавно Ольга Любимова сказала, что все фильмы, финансируемые Минкультом, наконец-то доберутся до кинопроката. На ваш взгляд, интересно ли российское кино зрителю?

– Я думаю, что, когда наше кино затащит на экран реальность, зритель непременно захочет пойти на такие фильмы. Это не значит, что нужно точь-в-точь до запятой копировать жизнь вокруг. Безусловно, искусство работает с преображением действительности. Вдохновляясь реальными людьми и сюжетами, авторы создают самые сумасшедшие жанры – комедии, фантастику, боевики, но в этих выдуманных мирах честно показаны проблемы людей. Увы, сегодня таких мощных картин у нас нет.

– У нас окупаются в прокате в основном комедии.

– Хорошая комедия дорогого стоит. Недавно пересмотрел «Афоню» Данелии. Это вообще уникальное кино! Попробуй придумай такого героя сейчас – настолько негативного и при этом настолько обаятельного. А какие характеры там найдены! Леонов в роли собутыльника потрясающий!

– А кто сегодня герой нашего времени?

– Все герои. Бессмысленно искать нового Данилу Багрова. Он и не нужен. Мы как будто отказываемся видеть истории, которые происходят здесь и сейчас. Я считаю, что можно снять потрясающий фильм про бизнесмена, который продаёт биотуалеты. Из этого может получиться космос. «Афоня» – это же кино не про сантехника, это история про человека, который не умеет видеть любовь других людей.

– У вас есть ностальгия по советскому кино, что тогда снимали лучше?

– Ни в коем случае. Мне просто кажется, мы потеряли, забыли, похоронили вклад советского кинематографа. Но это не значит, что современным авторам нужно подражать советским режиссёрам. Кроме того, есть масса прекраснейших фильмов других стран. Южнокорейское и иранское кино в топе. Ещё я люблю Квентина Дюпье. Его последний фильм «Жвалы» – история о том, как два оболтуса находят огромную муху и хотят её выдрессировать, чтобы она воровала для них продукты. Это просто взрыв мозга!

– Но наш полет фантазии власти хотят контролировать. Вот недавно был принят законопроект об ужесточении штрафов за пропаганду ЛГБТ. Что вы об этом думаете?

– Безусловно, это катастрофа. Я не верю в мир, который может решить проблемы запретами. Запрет только всё усугубляет, превращает все в хронические болезни общества. Мне кажется, у нас сейчас, кроме запретов, ничего не появляется. Я очень хорошо помню, когда во все институции пришли турникеты, охрана... Я не считаю, что это всё для безопасности. Нас всё время форматируют, загнать в рамки и сделать согласными со всем конформистами.

– Почему именно подростки бунтуют против системы?

– Взрослые связаны миллионами обстоятельств, обязательств, они встроены, как винтики, в тысячу профессиональных связей. При этом мы можем отдавать себе отчёт, что где-то идём на компромисс, но оправдываем и рационализируем. А подростку на всё это плевать, он не собирается прогибаться. Молодые люди чувствуют любую фальшь и несправедливость, они словно без кожи, их не обманешь.

– Вы сняли «Межсезонье» почти за 100 смен – обычно полный метр снимают за 3 недели. Чему вас за это время подростки научили?

– Наши юные артисты научили меня, что нет безвыходных ситуаций. Огонь в их глазах передавался всей команде. Когда казалось, что всё пропало и дальше нет никакой возможности продолжать съёмки, они мотивировали продолжать. Нет бюджета, не успеваем по графику – это все ерунда, надо добиваться своего. Всегда можно придумать план Б.