Как Райкина уволили из школы Райкина

Ректор Высшей школы сценических искусств, ещё недавно Школы Константина Райкина, Анатолий Полянкин уволил с должности худрука института Константина Райкина.

– Он убрал это название, убрал меня, убрал должность худрука. Просто теперь нет такой должности. Полянкин просто хочет прибрать к рукам школу как некую доходную недвижимость, – объяснил суть происходящего Райкин.

«Если его не будет, сюда никто не придёт»

Тяжёлая для Константина Райкина ситуация возникла пару лет назад, когда его недавний соратник, экс-директор «Сатирикона» и ректор школы изменил устав вуза, потом убрал из названия имя Райкина. В марте этого года он подписал приказ о «приостановке учебного процесса». Полянкин приказал охране не пускать в вуз ни студентов, ни преподавателей, дело доходило даже до вызова полиции. Студсовет и преподаватели, будучи, без преувеличения, в шоке от таких действий ректора, а также сам Константин Райкин подали иски в суд, и 5 апреля суд запретил приостановку учёбы в вузе. Ситуация обострилась 12 апреля, когда ректор Полянкин издал приказ об увольнении Константина Райкина. Сейчас в процесс включились юристы и Рособрнадзор.

Внутри школы обстановка, мягко говоря, некомфортная. Процесс обучения если частично и продолжается, то чуть ли не с боем. Среди закрытых аудиторий студентам сейчас приходится искать хоть какой-то угол, чтобы с ними могли позаниматься преподаватели из тех, кто ещё не уволен. К слову, они, педагоги, вот уже несколько месяцев работают бесплатно. Ни штатные преподаватели, ни приглашённые, которые тоже считаются «командой Райкина», не верят, что им заплатят. Было дело, их вовсе не пускали в здание школы: ректор распорядился остановить обучение.

Экзамены пока перенесены на август, но даже если они и состоятся – как их сдавать-то, если учёба фактически остановлена? И вместо нормальных занятий студентам приходится отстаивать своё право на учёбу – к слову, оплаченную (от 150 до 300 тысяч в год). Этим, обращаясь в Министерство образования и в суд, занимаются и Студенческий комитет, и уволенные преподаватели – доцент Ренат Мамин, Полина Райкина, Александр Коручеков, другие педагоги и, разумеется, сам Константин Аркадьевич.

Сама ВШСИ, которую по-прежнему все называют Школой Райкина, встретила корреспондентов «Собеседника» как строгий режимный объект. Все двери по периметру заперты наглухо. Через стекло грозно смотрит охрана. «Вы кто и что надо?!» – «Мы журналисты. Можно поговорить с кем-то из преподавателей или из администрации или с ректором?» – «Нет!» – отрезает, отворачиваясь, охранник.

Мимо дяди в форме пытается прорваться девушка. Студентка. На секунду приоткрывшаяся дверь тут же снова закрывается на замок. Мёрзнем на холодном ветру теперь вместе. Зато можно поговорить.

– Константин Аркадьевич ведёт занятия, он всегда был здесь, с нами, он всех нас знает и любит, он приходит на все собрания школы, – чувствуется, что студенты просто обожают своего мастера. И надеются, что приставка «экс» перед словом «худрук» не задержится.

А вот о ректоре Полянкине они говорят вежливо-сдержанно: «Мы его тут почти не видим. А сам Анатолий Евсеевич, кажется, практически никого из нас и в лицо не помнит. При случайной встрече на улице он нас не узнает. И вот, если честно, всё прекрасно понимают, что, если в этой школе не будет Константина Аркадьевича, сюда никто и не придёт».

Чувства юных «райкинцев» более чем разделяют их родители – ведь именно они оплатили учёбу своих детей, которую теперь «отменил» ректор.

В состоянии увольнения

Вскоре мимо нас, изрядно уже подмерзших, в школу под бдительным взором косящегося на нас охранника просачиваются по одному ещё несколько мальчишек и девочек. Они тащат охапки каких-то веток. Это, говорят, для этюдов по актёрскому мастерству нашли. Будет, может, какой-нибудь Шервудский лес. Заодно ребята радостно сообщают, что сейчас они позовут к нам кого-то из преподавателей, чтобы рассказать, как обстоят дела.

И действительно, через пару минут в сопровождении ватаги студентов – всех, кто был в этот день в школе, – к нам на крыльцо вышла доцент гуманитарной кафедры Ольга Руднева, преподаватель истории и философии.

– Мы боимся, что ситуация действительно может закончиться ликвидацией школы и увольнением всех и вся, – делится опасениями Ольга Сергеевна. – Офис Полянкина находится в соседнем бизнес-центре, но он как ректор уже третий год не встречается с сотрудниками школы. У нас нет учёных советов, нет педсоветов и собраний, он не приходит ни на совещания, ни на мероприятия. Он не удостаивает нас никакими пояснениями и разъяснениями. Поэтому обо всех его шагах и новшествах в отношении нас мы узнаем, только когда это новшество свершается. Нас просто не считают за людей!

При словах – о чудо! – двери школы открываются настежь, и охранники чуть ли не любезно зовут всю нашу компанию зайти в тёплый вестибюль.

– Но сам ректор говорит, что это как раз Райкин в школе не бывает, – продолжаем мы.

– Это неправда! Константин Аркадьевич очень активно работает и со студентами, и на курсах переподготовки, он спикер всех наших научных конференций и семинаров. Без него тут пустые стены. Сюда приходят прежде всего к нему. Он гениальный педагог и создал совершенно уникальную авторскую систему обучения. Его обожают студенты, и все знают наш вуз именно как «Школа Райкина».

Ребята-студенты просто поражают своим единодушием. Они в таких стрессовых условиях не теряются и отвоёвывают себе аудитории для занятий. Эвелина Гатаулина и Илья Гененцельс учатся на третьем курсе актёрского факультета, говорят, что без Константина Аркадьевича ну просто никак: «Он душа и сердце школы! Каждый из нас находится под его крылом, он создал эту школу. Как это всё может существовать без него?»«

Сам Константин Райкин формулирует ситуацию так:

– Я нахожусь в состоянии увольнения с должности художественного руководителя, потому что эта должность упразднена господином Полянкиным. Ситуация довольно долго развивалась, но это случай абсолютной нашей правоты – всех педагогов, всех студентов и моей. А этот человек считает, что со своими запретами и приказами может руководить на расстоянии. Я, конечно, надеюсь на лучшее… но готовлюсь к худшему. Такая у меня формула жизни.

У Константина Райкина, впрочем, есть решение, как не потерять школу. Он решил передать её государству. «В перспективе я хочу перестать быть частным вузом. И если мне повезёт эту тяжбу выиграть, я бы хотел государству предложить услуги своего вуза», – сказал он.

Иосиф Райхельгауз: Эта история – продолжение давнего спора

– Эта история возникла не вчера, да и Полянкина я знаю очень давно, – прокомментировал «Собеседнику» ситуацию театральный режиссёр Иосиф Райхельгауз. – Когда-то он был директором театра на Сахалине, откуда его Райкин и перетащил в Москву, сделав директором «Сатирикона». И дальше началась эта вечная театральная беда и муки взаимоотношений художественного руководителя и директора. Полянкин в Москве сразу стал заниматься бизнес-проектами, перестраивал театр, потом была открыта школа и он стал собирать огромные деньги, потому что школа частная…

Ну а в 2019-м он перестал быть директором «Сатирикона». Словом, всё это продолжение давнего финансового спора между Райкиным и Полянкиным. Но тут мне понятно главное: Константин Райкин – выдающийся актёр, театральный деятель, мастер русской культуры и гениальный педагог. И поэтому, когда он руководит школой, то это Школа Райкина, поэтому там конкурс на поступление и высокий уровень. А школа Полянкина… таких самозваных институтов в Москве куча, и это полная ерунда. Поэтому я заведомо на стороне Райкина, то есть на стороне художника.