В поисках замены психиатру

На минувшей неделе Госдума приняла правительственный законопроект о защите русского языка от иностранных слов. Если точнее, то это поправки в действующий закон о русском языке. И что-то (а конкретнее – речи главы профильного комитета ГД Ямпольской) подсказывает, что ко второму чтению поправки расползутся на законы о СМИ и о рекламе и кто-нибудь (скорее всего сама Ямпольская) вспомнит про закон о защите детей от вредной информации.

Подготовка к этому подзатянулась. Ещё полгода назад спикер СовФеда Валентина Матвиенко заступилась за русский язык, зачитав с трибуны стихи Самуила Маршака, основательно напичканные англицизмами. Но это было творчество не её, а неких крымских депутатов. Просто на них никто не обратил внимания, а у Валентины Ивановны получилось создать какой-никакой, не знаю, как сказать совсем по-русски, резонанс. Осенью англицизмы осудил ещё один сенатор. А вот теперь принимают законопроект.

Не думаю, что они чего-то тем самым добиваются или преследуют какие-то цели. Просто напоминают о своём существовании. Пытаются угодить начальству и на том, что считают нейтральной территорией, попасть в тренд. На мой взгляд, каких-то далеко идущих планов у этих людей нет. Едва ли они всерьёз будут бить друг друга, если кто-то произнесёт фразу: «президент Российской Федерации». Где из трёх слов два – «президент» и «федерация» – очевидно иностранные, а по поводу третьего можно развернуть лингвистическую дискуссию. В любом случае они едва ли запретят называть Путина президентом (ведь не переименуют же его в царя?). К слову, не знаю, какие имена истинно русские, а какие нет, но имя Владимир – славянское.

В общем, непонятно, чего добиваются этими законами. Конечно, учитывая сложившуюся динамику законотворчества, можно прогнозировать, что со временем за употребление иностранных слов появятся штрафы, а потом и уголовное преследование. Большой вопрос: как будут отслеживать соблюдение такого закона?

Я не очень понимаю, как можно заменить в русском языке не только какие-то спорные слова, но возьмём самые простые иностранные слова: «продюсер», «компьютер», «пиар», «дизайнер», «нарратив», «фобия», «мания» и т.д. Как и чем их заменят? Потребуют вместо «компьютер» говорить «электронно-вычислительная машина», как в СССР в 50-е годы? 

На мой взгляд, главное – законодателям нужно срочно найти эквивалент иностранному слову «психиатр». И когда они решат эту задачу, надеюсь, всё будет в порядке.