Кому – храм, кому – харам. Репортаж из украинской церкви в Подмосковье

В центре подмосковного Ногинска, некогда называвшегося Богородском, возвышается красивый Богоявленский собор небесно-голубого цвета. Рядом установлен памятник патриарху Пимену, в юности певшему на клиросе в этом храме. А на окраине города в церквушке, пристроенной к деревянному дому в частном секторе, служит 79-летний митрополит Богородский Адриан (в миру – Валентин Старина).

В перестройку владыка был настоятелем Богоявленского собора и восстанавливал храм после запустения, но в середине девяностых подвергся гонениям. Все потому, что выбрал неправильную сторону – Украинскую православную церковь и патриарха Киевского Филарета – и стал в глазах РПЦ раскольником.

«Всё разорено»

Свято-Троицкую церковь трудно отличить от небольшого прихода Русской православной церкви. На двери – расписание богослужений и праздников, незнакомца встречает лаем собака, предупреждающая паству о визите. Внутри церкви тоже ничего необычного – алтарь, иконы, свечи и паникадило на потолке. Пытливый взгляд разве что может увидеть на стене фотографию митрополита Киевского и всея Украины Епифания, предстоятеля Православной церкви Украины, а не патриарха Кирилла.

В церкви никого из прихожан мы не застали. Только в иконной лавке сидит женщина. Новое лицо в храме её явно радует.

– Он у нас очень сильный молитвенник. Поднял всё православие в Ногинске. Господь управил его сейчас сюда служить, – говорит про настоятеля женщина. – Я не люблю большие храмы, где много прихожан. Начальство туда ходит, молится, но слишком много у них грехов. Я поближе к владыке – он с нами общается, наставляет.

Покои митрополита мало похожи на место жительства церковного иерарха. Стол, обитый клеёнкой, на нём нехитрая снедь – чай, соль, сахар, бутылка растительного масла. На кухне готовит обед женщина в простом халате. Пахнет капустой и картошкой. По телевизору идёт передача на канале «Спас», в которой несколько священников что-то обсуждают. Звук тихий, и не разобрать, что.

Когда мы накануне общались по телефону, митрополит никак не соглашался на разговор. «Мы столько оскорблений перенесли, у нас все разорено...» – повторял отец Адриан. Все, что относится к Украине, вызывает сейчас очень острую реакцию у властей и в обществе. Особенно дела церковные.

– К нам на второй день (после 24 февраля 2022 года – Авт.) приходила полиция, человек десять. Сначала пришли с бойкими настроениями, но потом успокоились. За что нас трогать? За то, что мы – украинцы? У нас сейчас прихожан мало стало, а трат много. Зимой приходится платить по 16 тысяч за газ, 5 тысяч – за электричество, 25 тысяч за всю «коммуналку» в месяц. Надеются, что мы сами закроемся. Но нам трудно никогда не было. Все с Божьей помощью делаем, – говорит митрополит.

Вместе с тем отец Адриан признается, что с 2018 года, когда Вселенский патриархат Константинополя признал автокефалию ПЦУ, притеснений, как ни странно, стало даже меньше. Вручение томоса Украинской церкви не было признано Московским патриархатом, но с точки зрения православной церкви номер один украинцы раскольниками не являются, а наоборот, носят канонический статус.

«Хохляцкая нечисть»

В интернете легко можно найти документальный фильм о перенесении мощей преподобного Серафима Саровского из Москвы в Дивеево в 1991 году. Процессия останавливалась в Богоявленском соборе. На видеозаписи патриарх Алексий II и настоятель архимандрит Адриан вместе, и ничто не предвещает драматических событий.

– Меня в 1989 году в Ногинск прислал патриарх Пимен, – рассказывает отец Адриан. – За три года мы восстановили собор, построили две православные гимназии, лицей искусств, медпункт, столовую для бедных, кормили на дому старых и больных людей. Много было тогда охотников на моё место. И поехали фантазии разные и провокации.

К этому добавилось ещё одно событие. В 1991-м распался Советский Союз. В следующем году митрополит Киевский и Галицкий Филарет, некоторое время после смерти патриарха Пимена бывший местоблюстителем патриаршего престола, заявил об отделении Украинской церкви от Русской и сам стал патриархом в Киеве.

– Я хорошо знаком с митрополитом Филаретом, он меня благословлял на учёбу в России. Я – украинец, родился в Днепропетровске и поддержал Киев... (Митрополит на несколько секунд умолкает, словно собираясь с силами.) Украинцев в России никогда ведь украинцами не называли. Хохлами, бандерами и так далее. А сейчас – тем более. И для Московского патриархата мы никто, раскольники.

Дальнейшие события развивались неспешно, но неумолимо. В 1993-м архимандрита Адриана направляют в Ульяновск для восстановления кафедрального собора.

«Но, проявив дерзкое непослушание, недостойный пастырь не подчинился указу и, уже будучи запрещённым в священнослужении, положил начало своим скитаниям по различным раскольническим юрисдикциям, «финишировав» в «Киевском патриархате», – пишет в статье на сайте Богородского благочиния клирик Вознесенского храма Электростали Григорий Миронов.

По версии отца Адриана, его смещение стало результатом борьбы с «филаретовцами». Затяжная внутрицерковная война за Богоявленский собор завершается в ноябре 1997-го «спецоперацией» по выдворению украинского священника и его сторонников из храма.

– После того как мы ушли, Ювеналий (митрополит Крутицкий и Коломенский – Авт.) на первой же службе сказал: «Слава Богу, мы избавились от этой хохляцкой нечисти». С брежневских времён кафедру митрополита занимал, всех генсеков пережил, а Украину ненавидел. Такой вот нехристианский подход, – говорит отец Адриан.

Священник с последователями перебрался в один из бывших заводских корпусов, выкупленных им для размещения семинарии. Так в Подмосковье появилась украинская епархия, клир которой состоит в основном из русских.

Церковь – снести

Большое здание содержать было трудно, и его обменяли на участок в частном секторе. Здесь и построили новую Троицкую церковь. Поначалу соседи с недоверием относились к митрополиту и его прихожанам, но потом стали здесь крестить детей и покойников отпевать, не сильно разбираясь в церковных распрях. Правда, паства украинской епархии от этого не увеличилась.

– Молодёжь сейчас не очень ходит в церкви. Да и куда они придут? К раскольникам? – говорит митрополит.

А в 2016 году появилось решение о сносе церкви. Вначале в районном суде, затем его подтвердил Верховный суд. Однако местные власти не спешат сносить храм.

– Не знаю, почему они нас не трогают. Может быть, боятся, что Московскому патриархату станет ещё хуже в Украине, – считает отец Адриан.

Перед моим уходом женщина из иконной лавки спрашивает:

– Будете к нам приходить? К нам даже батюшка из Москвы приезжает службы вести.

Я думаю про столичного священника, про прихожан, остающихся верными своему наставнику. Удивительно, но даже в нынешние тяжёлые времена находятся взаимоподдержка и духовная смелость, не дающие скатиться в тотальную ненависть и сохраняющие веру в человека.

Возле большого Богоявленского собора много людей. Сгорбленная бабушка за оградой крестится на храм. Спрашиваю:

– Как вы относитесь к разрушению церквей?

– Это страшно. Нельзя этого делать.

– А если церковь, например, украинская?

– Какая разница? Мы ж одному Богу молимся и об одном и том же.