Безвозвратные потери. Он был журналистом, а стал доить коров

Кто-то, спасаясь от мобилизации, уезжает в Казахстан, Грузию, Армению. Однако огромное число беженцев из России оседает в Израиле. Тут тебе и эстрадные звёзды, и знаменитые айтишники. Журналистов тоже хватает. Вот только далеко не все из переехавших могут работать на Земле обетованной по своей специальности. Судьбы многих делают иногда такой заковыристый поворот... Судите сами.

Тот же колхоз

– Думаете, от меня в коровнике пахло навозом и я был весь в грязи? – улыбается 35-летний Никита. Я не знаю, что и сказать: сейчас он выглядит, как голливудский мачо: стильная рубашка явно не российского пошива, такие же брюки, чистенький, ухоженный. А тогда как? Никита высыпает на стол ворох фотографий. Он на ферме рядом с доильными аппаратами, похожими на мобильный пункт управления космической связи...

– Я уехал сначала в Стамбул. В Турции, куда прибыл, было много таких же беженцев, – рассказывает Никита.

– Как почувствовал себя, когда пересёк границу?

– Значительно лучше. В Стамбуле продолжил свою основную работу дистанционно.

– Журналистом на удалёнке?

– Ну да, писал, редактировал, звонил людям через мессенджеры, работал в кафе в основном. Я писал про разное, пропагандировал донорство, продолжал что-то зарабатывать, к тому же некоторое количество денег было с собой, мы успели сделать карту «Мир», которая ещё работала.

Вскоре приехали жена с дочкой, и все улетели в Израиль, там в аэропорту прошли дополнительную предварительную проверку. Мы записались заранее на собеседование и проходили его из разных стран, я записался в программу «Первый дом на Родине».

– Что это за программа?

– Для семейных пар новых репатриантов с детьми, которая позволяет пожить более-менее комфортно первые полгода в кибуце. Кибуцы (сельскохозяйственные коммуны в Израиле – Авт.) все разные. В общем, тот же колхоз, идея та же, но только туда люди вступают добровольно. У нас соседи отдают половину зарплаты в кибуцы, а сами получают блага: у всех есть дом. Нас поселили неплохо, дали дёшево пожить в этом кибуце.

– Какое было первое впечатление, в стране приезжим рады?

– Израиль – эмигрантская страна, здесь нужны люди. Тут понимают, что приезжему непривычно, сложно, его надо учить, он многое должен осваивать. Существует так называемая корзина абсорбции, это значит, что репатрианту какое-то время выплачивают деньги, чтобы ты мог освоиться. По российским меркам деньги большие, по израильским маленькие – всё зависит от состава семьи. Сразу получаешь страховку, освобождаешься от налогов.

Во время абсорбции учишь язык, осматриваешься, думаешь, куда двигаться дальше. Есть языковые курсы для новых репатриантов, есть дополнительные курсы, где подтягивают язык до более свободного уровня, и курсы повышения квалификации, где дадут дополнительные навыки для полезной профессии: спасатель на пляже, массажист, оператор.

Коровы под душем

– А первым твоим местом работы был...

– Ну да, коровник. Пришлось поработать на ферме, я посчитал это нужным. Не привык сидеть без дела, и мне было интересно попробовать физическую работу как журналисту, который писал в том числе и о жизни в деревнях. Конечно, понимал, что буду дальше учиться, ведь шесть месяцев пройдут и «корзина абсорбции» закончится. Да, останутся доплаты на съём жилья, но деньги нужны.

– И как на ферме?

– Не скажу, что заработал большие деньги, но это был интересный опыт. Очень тяжёлый режим, надо вставать ни свет ни заря. Несколько часов поработал, весь день свободен, но ты уставший, вымотанный.

– А что конкретно делал на ферме?

– Учился доить коров, гонять их. Месяц доил (смеётся).

– Конечно, это не российские коровники...

– Там другие технологии, это оптимизированный процесс. Коровы становятся на помост, ты быстро с помощью автоматической щётки с подачей воды промываешь им вымя, потом ты или твой напарник заправляет доильный автомат. У коровы есть чип, автомат считывает чип, и все об этой корове становится известно: какой у неё больной сосок, дают ли ей антибиотики и когда стоит доить в отдельный бидон. Коровы точно такие же, как на всей нашей среднерусской возвышенности. Чтобы хорошо жить в условиях жаркой пустыни, они семь раз в день принимают душ...

– Сколько?!

– Ровно семь раз, – невозмутимо отвечает Никита. – Коровы живут под навесами, но этого недостаточно, их гоняют под другой навес, где работает душ и на полную вентилятор. И коровы обмываются и обдуваются. Три раза с дойкой, четыре раза независимо от дойки.

Змеи и скорпионы

– В Израиле, если у человека есть ноги, руки и минимальная мотивация, он может заработать себе на жизнь, – продолжает Никита. – Сейчас люди, подписав контракт на 200 тысяч рублей в месяц, погибают или становятся калеками на территории Украины, но те же деньги, которые нищим жителям регионов в России кажутся заоблачными, за которые они готовы умирать, в Израиле можно заработать, например, на уборке домов.

– А возможна работа в русскоязычных медиа?

– Здесь на коммерческих сайтах выбор предоставляется из четырёх языков: английский, иврит, арабский, русский. Часть людей из постсоветского пространства плохо адаптировались и плохо знают иврит. Кому-то просто удобнее читать на русском. И да, есть вполне приличные медиа. Вот сейчас я для одного из них пишу. Дочка в школу пошла, в первый класс.

– Пугачёву на улицах не встречал? Она ведь тоже сейчас в Израиле?

– Она в Герцлии, а я по этой программе живу на юге, в экологическом кибуце Лотан. Красные горы вокруг, пальмы, песок, гуляю с собакой, которая охотится то за змеями, то за ежами, то за скорпионами. Здесь почти не бывает облаков. Я гуляю по вечерам под жутко ярким звёздным небом. А дальше уже Иордания.

– Не скучаешь по родным местам?

– Недавно знакомая прислала фото осеннего Филёвского парка, тронуло до слёз.

– Если будет возможность, вернёшься обратно или останешься в Израиле?

– Это сложный вопрос. Обстановка может измениться тысячей разных способов. Если в стране будут серьёзные, глобальные перемены и можно будет на них повлиять, то, наверное, вернусь. Но прогнозы пока неутешительные.