Я – лишний. Безработный сегодня – как приговор

Когда теряешь работу, кажется, что это ненадолго. Вот сейчас все образуется, позвонишь друзьям, знакомым – и всё наладится. Однако проходит месяц, другой, полгода, год. И ты начинаешь с ужасом понимать: больше тебя кривая никуда не вывезет... Все, край. «Доширак» и уценка в магазине отныне твои постоянные спутники.

Горячий супчик

Безработными, как и героями, не рождаются. Ими становятся. Раньше, в доковидные и мирные времена, всё было просто: бери паспорт, трудовую книжку, справку о доходах с последнего места работы и ступай в центр занятости, добивайся признания тебя безработным. Это облегчит твою участь: будет капать какое-то пособие, которого достанет на горячий супчик с бульонными куриными кубиками и жиденькой вермишелью.

Тебе давали направление к работодателю, предлагали, что есть. Должность уборщика территории, например. Когда я в ответ на такое предложение наморщил брови (всё-таки учился, получил не одну специальность в высшем учебном заведении!), из окошечка службы занятости на меня прикрикнули: «Таким, как вы, всё подойдёт! Не нравится – отправим на общественные работы».

Делать нечего: родина может предложить тебе только собирать окурки... На автобазе, куда меня направили уборщиком, кадровичка сразу взяла быка за рога: «Там – метлы, здесь – совок...» «Послушайте!» – я начал возмущаться. Кончилось тем, что мне дали отлуп и вывели за ворота.

Теперь не то: направлений на работу больше не дают, а копии и сканы документов надо пересылать в службу занятости через «Госуслуги» – по интернету. При этом законодательство вовсе не обязывает безработного иметь у себя дома интернет, как, впрочем, и другие жизненные блага. Но эти блага как бы по умолчанию подразумеваются.

Статистика

Вице-премьер правительства России Татьяна Голикова заявила о снижении зарегистрированного числа безработных на 25 тысяч, до 621 400 человек. По данным Росстата, общая численность безработных в мае – июле 2022 года составила 2,932,6 тыс. человек. Её доля в общем количестве трудоспособных граждан по сравнению с прошлым годом снизилась на один процент. Примерно треть безработных – молодёжь до тридцати. Около 20 процентов – «старики» старше пятидесяти лет. Их шансы найти место под солнцем ничтожны. Максимальный размер пособия по безработице сегодня 12 792 руб., минимальный – 1500 руб.

Век живи – век учись 

Итак, я – безработный. То, что издавал альманах «Звенигород», печатался во всех федеральных СМИ, ведущий эксперт-историк и экономист, в счёт не идёт. Шансы мои малы. Можно сказать, ничтожны. Я давно уже миновал свой расцвет и встретил закат.

Одним словом, как говорят, еду с ярмарки. На таких уже не заглядываются красивые девушки, а похоронные бюро начинают предлагать свои услуги вперёд – с хорошей скидкой. Но век живи – век учись, не теряй надежды, и потому я за партой, на курсах от центра занятости. Таких, как я, тут много. С нами работают психологи, учат царапаться и карабкаться, выбираться из ямы.

Здесь есть возможность присмотреться к собратьям поближе. Раньше я их считал (в глубине души) людьми всё больше никчёмными, неудачливыми. Лишними, одним словом. Каюсь, ошибался: это замечательные люди.

Рядом сидит главный инженер обанкротившегося завода. Чуть подальше – самый настоящий банкир, бывший зампред одного не самого маленького российского банка. Да-да! От него так и пахнет дорогой кожаной обивкой лимузина, хорошими сигаретами, редким, не нашенским одеколоном, всем, что сопрягается в сознании обывателя с деньгами и властью.

Он не проворовался, нет. Потребовалось посадить на хорошее место сынка высокопоставленного родителя из властной структуры на Старой площади. И его выгнали. Теперь банкир с нами, как и главный бухгалтер, и начальник отдела маркетинга тоже крупной компании, и ещё масса совсем небездельного народа. 

Мы скрипим перьями: пишем эссе о нашем житье. Выплёскиваем душу. Я пишу о своём собрате по перу. Его сначала выбросили из газеты (газета закрывалась), а потом и из служебной квартиры. Он не выдержал и повесился. Перед смертью всё рассказывал о стеклянных глазах: дескать, нет нигде живого человека...

Но мы-то живые! Мы прогнали преподавателя, нёсшего отчаянную пургу. Так мы и сами можем (у каждого за плечами по несколько институтов). Мы взбунтовались, и теперь администрация ищет для нас дельного лектора. Мы сплотились вокруг банкира, почуяв в нём вожака: через полгода ему обещали должность коммерческого директора в одной фирме. И он обещает нас взять к себе. Да мы ещё горы свернём!

После занятий не расходимся: решаем отметить юбилей нашего собрата. Банкир достаёт из сумки бутылки вина, смотрит, не побились ли. Вёз в метро в час пик. У него ещё водятся деньжата. Большинство же – давние безработные. У них минималка – четыре с половиной тысячи в зубы, со всеми дополнительными выплатами. Правда, потом минималку подняли, но сумма на руки осталась та же – четыре с половиной: доплаты исчезли.

Но мы ещё хорохоримся. Спорим, можно ли прокормиться на эти деньги, если питаться одними кашами... Раньше после увольнения пособие платили ровно год. Теперь – полгода. Если не работаешь долго, то губы не раскатывай: минималка платится три месяца – и привет. После трёх месяцев тебе предлагают написать заявление о снятии с учёта и исчезнуть из статистики по безработице.

В самом деле, чего стоять, если пособие не платят? Не напишешь – тебя всё равно снимут. Автоматически. Но чуть позже. Если судить по этой самой статистике, ситуация с безработицей у нас в стране на редкость стабильная.

Звонок другу

По инструкции, безработный не должен сидеть сложа руки, а всеми силами и средствами тревожить окружающих, искать работу. Я решил позвонить своему соавтору, узнать, как он там. О чем пишет, какие книжки выпустил. Он, бывший детдомовец, сумел выцарапаться из провинциальной неизвестности, печатался когда-то в «Новом мире» рядом с Солженицыным и служил в журнале внутренним рецензентом: читал самотёк – рукописи, присылавшиеся в редакцию. Иногда плакал над ними. Потом прибился к газете. А дальше и вовсе покатился по наклонной плоскости. Какое-то время мы катились вместе...

«Старик, я с этим завязал, ничего не пишу. И очень, очень доволен. Не поверишь, мне подфартило. Устроился дворником...»

Потом узнал, что собрат мой пошёл на повышение: сделался старшим дворником. А после устроился в больничку – завхозом. В больничке он заразился ковидом. И умер.

В четыре глаза

После трёхмесячного стояния на бирже меня снова выбросили на улицу. Вернуться туда я мог лишь через год. Работы не было. Я не уставал мечтать о супчике и послал документы в центр занятости по интернету. В ответ пришло два письма: одно о том, что документы получены, другое – что мне в регистрации отказано, поскольку не явился вовремя на приём.

Письмо с приглашением в центр занятости мне не поступало. А мы за почтой в компьютере следили в четыре глаза: я и мой товарищ, который и предоставил мне эту самую почту вместе с компьютером в полное распоряжение. Может быть, ошибка? С кем не бывает... Пошёл разбираться. «У нас тут сервер упал. 200 человек писем не получили. Подождите, мы составили список...» В списке меня не оказалось.

Вскоре мне прислали ответ, что во всем виноват я сам. Я в негодовании порвал это письмо в клочки, потому что всё в нём – от начала до конца – ложь. Судиться? Себе дороже... Я хотел объясниться – глаза в глаза. Поговорить. Но мне отказали. Личный приём пока прекращён. До особого распоряжения.