Мария Арбатова: На политику подсаживаешься, как на наркотик

С детства Мария Арбатова планировала стать писательницей, но жизнь добавила к этому публицистику, телевидение и правозащиту.

Досье

1957 – родилась 17 июля в Муроме

1989 – вступила в Союз писателей СССР

1996 – возглавила общественную организацию «Клуб женщин, вмешивающихся в политику»

1999 – баллотировалась в нижнюю палату парламента

2013 – вошла в Общественный экспертный совет при уполномоченном по правам человека Москвы

Член Союза писателей Москвы

Президент «Центра помощи женщинам»

Президент «Клуба женщин, вмешивающихся в политику»

Член Совета по развитию общественного контроля при Комитете Госдумы по общественным объединениям и религиозным организациям 

Член президиума Московского Женского форума

– Мария Ивановна, вы всю жизнь кого-то защищаете. Откуда появилась эта страсть к защите? Я почему-то уверен – с детства.

– Точно. Из-за полиомиелита моё детство было больнично-санаторное, и в общем у меня было всего два пути: либо становиться покорной молью, либо бороться за справедливость. Позже, изучив биографии предков с обеих сторон, поняла, что это генетическое – все они за что-то боролись, хотя и в разных странах.

– А с журналистикой как повстречались?

– С девятого класса посещала Школу юного журналиста в МГУ, а в 1992 году Егор Яковлев увидел интервью со мной на развороте «Московского комсомольца» и пригласил работать у него в «Общей газете». Я была молодой драматургессой, не отличала Егора Яковлева от Александра Яковлева и не собиралась в журналистику. Но Егор Владимирович убедил стать обозревательницей в отделе политики. Я призналась, что в политике ни бум-бум, он ответил: «Мозги есть, разберёшься». Учил писать публицистику, как учат плавать, бросая в воду – заказывал статью, читал её и говорил: «А теперь сократи вчетверо». Вспоминаю его с благоговением!

– Вас ещё и на телевидение заносило...

– Драматурги непубличны, в лицо их не знают. Но в 90-х меня вставили в какие-то импортные словари и энциклопедии и стали звать на федеральные каналы. В этот момент продюсерша с ТВ-6 придумывала женскую программу и увидела меня в передаче «Тема» с небезызвестной Лидией Ивановой. Продюсерша придумала «качели» – феминистка против традиционалистки. Короче, передача «Я сама» мгновенно стала мегапопулярной.

– И даже получила премию «ТЭФИ».

– Я к моменту «ТЭФИ» была поглощена выборами в Госдуму и на церемонию пришла в пиджаке с большущим значком партии «Союз правых сил», от которой баллотировалась. Но журналистов значок не заинтересовал. Вскоре канал стал приглашать в программу «Я сама» платных героев, и я отказалась от съёмок. Выборы в Госдуму проиграла, но ничуть не жалею об уходе с передачи, которая без меня быстро загнулась.

«Никого не волнует пол Набиуллиной»

– У нас в политике есть свои состоявшиеся примеры ярких женщин – от Валентины Матвиенко до Марии Захаровой...

– Матвиенко – продукт советского времени, слушая её, чувствуешь, что отъехала назад на машине времени. А Захарова, пришедшая в ведомство более понятным путём, практикует новый представительский стиль МИДа. Она часто попадает впросак, за её поспешные заявления извинялся Путин, но это издержки темперамента живого человека, а не кондовой говорящей головы. 

– С кем из женщин сегодня считаются наши политики?

– В политике считаются не с полом, а с политическим весом. Помню истерику 90-х, когда Татьяну Парамонову назначили в Центробанк. Политики и бизнесмены, которые вели переговоры по баням, не знали, что делать. Сегодня никого уже не волнует пол Эльвиры Набиуллиной. Другой вопрос, что политический вес в связи со стереотипами все равно нарабатывается женщинами в десять раз тяжелее, чем мужчинами. 

– Почему женщин мало во власти?

– Политика всего лишь сконцентрированная экономика, а основные деньги пока в руках у мужчин, сумевших в 90-е сделать государственное частным. 30 лет мы слышим примерно одни и те же фамилии олигархов. Но вот вверху списка «Форбса» прошлого года оказалась Татьяна Бакальчук, самостоятельно построившая бизнес-империю, а не Елена Батурина, сделавшая это через коррупцию мужа. Как только деньги окажутся поровну размазанными между полами, и политика станет двуполой.

«Дело не в муже, а в морде...»

– С ваших слов, «если четвёртый муж бьёт вас по морде, то дело не в муже, а в морде». Как вас обижали мужчины?

– В молодости я попадала в ситуации уличного насилия. В Советском Союзе это было обычное дело, и милиция считала, что «сама виновата». В 17 лет я стала жертвой группового изнасилования. Потом прямо на Калининском проспекте отморозок сломал мне нос за то, что отказалась с ним познакомиться и провести время. Вокруг были люди, но никто не заступился. Отсюда моя активность в борьбе за законы, защищающие женщин. С гордостью скажу: моё поколение феминисток изменило отношение общества к бытовому и сексуальному насилию.

– Зачем в своём автобиографичном романе вы описали групповое изнасилование?

– Я прошла после этого психологическую реабилитацию и хотела, чтобы и в России не боялись говорить о подобной травме. После выхода книги тысячи женщин сказали мне спасибо – и говорят до сих пор.

– Как впервые почувствовали вкус славы?

– Когда опускается занавес, драматургам полагается выходить на поклон. Аплодисменты и цветы выглядят признаком славы и признания. На самом деле 99% улыбок драматургов искусственны, потому что в этот момент им хочется растерзать артиста за то, что врёт текст, или режиссёра – за то, что испортил пьесу.

– Ваши книги расходятся?

– Все тиражи первой части моего нового романа «Берёзовая роща» раскуплены. Я анонсировала выход второй части этого романа, и почту уже завалили вопросами, когда книга будет в продаже.

– В чем ваш критерий успеха?

– Я амбициозна, как правозащитница, готова идти грудью на танки, но спокойно отношусь к литературным успехам. Всю жизнь пишу для себя и не устаю поражаться, что это интересно такому количеству посторонних людей.

– С цензурой сталкивались?

– Моя пьеса «Уравнение с двумя известными» была запрещена к исполнению в театре ровно 15 лет, потому что о проблемах женщин было не принято говорить со сцены. В 1991 году я скакала от радости, что цензоры больше не решают, что людям смотреть, а что читать. 

Учебник по разводу

– Все ваши романы автобиографичны?

– Не все, просто автобиографический роман дважды переиздавался и выдержал бешеные тиражи. А в 90-е я решила писать прозу о «новых женщинах», не посыпающих голову пеплом, а вытаскивающих на себе семьи. Хотелось, чтобы они остались в литературе. Так появился роман «Визит нестарой дамы», повести «Мобильные связи», «На фоне Пушкина... и птичка вылетает...» и роман «Семилетка поиска», который до сих пор считают учебником по разводу.

– О чём ваш новый роман?

– Главная героиня «Берёзовой рощи» тоже «новая женщина». В этой книге я попыталась зафиксировать на бумаге водоворот девяностых, увиденный глазами массажистки из глубинки. Мало понимая в происходящем, она становится самой популярной ведущей политических ток-шоу страны, то есть является Золушкой девяностых.

Совмещая деятельность в политике и на телевидении тех лет, я владела фактурой и хорошо знала этих девушек. А будучи драматургессой, помнила, как быстро меняется язык, и пыталась его зафиксировать. Роман написан в девяностые, с тех пор я его лишь редактировала.

– Почему книга выходит только сейчас?

– Девяностые были временем парадоксов, и потому я в качестве жены Олега Вите оказалась в группе экспертов, писавших на рабочей правительственной даче «Волынское» документы для выборов. С одной стороны, нам было негде жить, в квартире скопилось сразу два мужа, а в Волынском был прекрасный номер. С другой стороны, пришлась ко двору, меня тоже посадили писать тексты.

На политику подсаживаешься, как на наркотик, и я писала роман «Берёзовая роща», чтобы сохранить себя как писательницу. Получился огромный объём, было не ясно, как издавать. А недавно литагент посоветовал поделить его на три части. Пока вышла первая часть – «Вышивка по ворованной ткани». К осени должна выйти вторая. 

– Вы несколько раз пытались стать депутатом – в 1999 и в 2007 году. Разочаровались в политике?

– Я прошла через четыре политические партии, в двух «маленьких, но гордых партиях» была вторым лицом и исчерпала для себя тему публичной политики. Видимо, не гожусь для занятия, в котором так важно искусство компромисса, мне ближе правозащитная деятельность.

«Будешь хорошо учиться, поедешь в Россию»

– Мешала ли семейная жизнь вашей карьере? 

– Семья помогала, поддерживала мои социальные эксперименты и платила за них. Когда я баллотировалась в 1999 году, сыновьям ежедневно угрожали по телефону. До сих пор чувствую себя перед ними виноватой. 

– У вас уже третий брак. Кем были ваши избранники?

– Мои мужья – прекрасные люди. К сожалению, первый муж серьёзно болен, а второй умер 6 лет назад. После разводов я общаюсь с бывшими и с их новыми жёнами, как с родней. 

Первый муж, Александр Мирошник – певец классического плана, работал в театрах и хорах, по полгода не вылезал из гастролей. Я тогда писала пьесы, и мы выглядели весёлой богемной семьёй.

Второй муж, Олег Вите – знаковый человек своего времени, автор важнейших политических экспертиз и проектов, ему принадлежит сценарий президентских выборов 1996 года – «Лебедь сдаёт голоса Ельцину». Именно этот проект вытащил страну из «смутного времени». 

– С вашим третьим мужем-индусом ощущаете разницу менталитетов?

– Он 30 лет в нашей стране, до меня был женат на русской, так что прошёл «обкатку». Шумит Датта Гупта – индийский принц, его дедушка «рай бахадур», что переводится как «великий король», хотя земли семьи остались в Бангладеш. Также муж из знаменитого индийского политического клана. Один его дядя – создатель и генсек компартии Индии, тётя – национальная героиня Индии. А второй дядя – видный деятель марксистской компартии Индии. Все они часто бывали в СССР, а мужу с детства говорили: «Будешь хорошо учиться – поедешь в Россию!»

– И у вас уже взрослые дети. Кем они стали?

– Мне исполнилось 65, а сыновьям Петру и Павлу будет 45. Пётр имеет два образования: культурного антрополога и реставратора. Последние годы он занимался сохранением памятников. Похвастаю, что именно Пётр сложносочинённым способом пробил идею создания парка «Зарядье» вместо запланированного в этом месте Парламентского центра. Павел – блестящий психотерапевт, регрессионный терапевт и читает курс по «Теории личности». То есть один из сыновей сохраняет памятники, а второй – людей. Моей внучке Марфе 4 года, а внуку Афанасию годик.

«Более кровавая часть прогноза»

– Знаю, живёте по советам личного астролога. Как звёзды спасали вас?

– Живу по прогнозам астрологини Натальи Мельник, которая неоднократно спасала меня в кризисных ситуациях и предупреждала о потерях близких. Астрологи не говорят о потерях, просто объясняют, что в это время необходимо быть рядом с близкими, чтобы сделать всё, что в силах.

В молодости я изучала астрологию в группе Виталия Вайсберга, это было под запретом, и мы конспектировали лекции, встречаясь на тайных квартирах. Потом посчастливилось стать ученицей Игоря Александровича Антонова, создавшего астрологический код Москвы по намёткам сподвижника Петра Первого – Якова Брюса. Но Игорь Антонов был не только выдающимся астрологом, но и магом. 

– Как выглядела его магия? 

– Антонов не пользовался, как все астрологи, бумажными таблицами эфемерид, они были у него в голове. Во времена СССР он жил в дацанах и учился этому ремеслу у лам. Делая астропрогноз, смотрел на человека и обсчитывал увиденное по таблицам эфемерид быстрее компьютера. Этот тип астрологии на стыке с ясновидением практикуется в Индии. Гороскопы Антонову заказывали для высокопоставленных политиков. В 60 лет он потерял все зубы и вырастил новые. Вместе с несколькими друзьями я видела это своими глазами. Позже бурятские ламы объяснили: мол, ничего особенного, обычная практика, просто надо миллион раз произнести определённые мантры. 

– Делал ли он прогнозы на наш сегодняшний день? 

– В начале 80-х Игорь Александрович предсказывал распад СССР и что через некоторое время республики соберутся в коалицию по новой схеме. Все в ответ смеялись, не смешно стало, когда грянул предсказанный им первый путч. И уж совсем не смешно сейчас, когда на наших глазах осуществляется более кровавая часть прогноза.

Антонов был сложной фигурой, мог по полгода не подходить к телефону. Он умер несколько лет назад в квартире у метро «Белорусская», где жил с двумя сотнями крыс, как в индийском храме Карни Мата. Будучи клиенткой Антонова как астролога, для этих крыс ежедневно посылала еду хозяйка модного ресторана. 

– Сколько вам нужно денег для счастья?

– Деньги и счастье никак не связаны. Я буддистка, сторонница буддийской экономики, и если появятся лишние деньги, непременно их раздам.