Абел Аганбегян: «Пока это были только ягодки. Основные ограничения впереди»

Предельные цены на нефть

В ответ на присоединение к России новых территорий ЕС ввёл 8-й пакет санкций. Чем обернутся они для нас, «Собеседник» попросил разъяснить академика РАН Абела Аганбегяна.

– Какие из новых санкций наиболее болезненны?

– В целом, этот пакет не столь крупный, как предыдущие, когда заморозили наши финансовые активы, или когда многие западные фирмы ушли из России. Но тут есть очень болезненная для нас мера: введение потолка цен на российскую нефть и нефтепродукты.

Пока, впрочем, потолок цен не определён. Но это будет сделано в декабре для нефти, и в феврале 2023-го – для нефтепродуктов.

– Но, кажется, речь идёт только о морских перевозках нефти…

– Да. Но в США, Канаде и Великобритании эмбарго на нашу нефть уже действует. С декабря 2022-го и в ЕС будет введено эмбарго для поставок (в том числе и через нефтепроводы и по любой цене). А с февраля – аналогичное эмбарго начнёт действовать для нефтепродуктов из России. Это зафиксировано в 6-м пакете санкций.

Таким образом, Запад вводит предельную цену исключительно для третьих стран. Кроме того, потолок цены ЕС будет обсуждать с США и Канадой.

– Как это будет работать?

– Это очень легко осуществить. Суда, которые везут нашу нефть (если её приобретают не по предельной цене) будут арестованы. Это раз. Но главное – такие суда не будут страховать, а без этого они не имеют права что-либо перевозить. Главным образом страхованием морских перевозок занимается британская фирма Lloyd’s. Это два.

И три: мировые перевозки нефти осуществляют в основном суда, приписанные к странам ЕС – Кипру, Греции, Мальте То есть корабли могут быть чьими угодно, но плавают под флагами этих стран (там ниже налоги). Так вот, эти суда допустят к перевозкам российской нефти только, если она будет продаваться по определённой цене.

– Разве не существует других страховых фирм? И танкеров, приписанных к иным странам?

– Это не поможет: судам надо будет пройти Суэцкий канал, другие территориальные воды, где их попросту арестуют. Кроме того, у России нет достаточного количества собственных танкеров (да и в мире таких судов очень мало): нам это не надо было – в основном мы поставляли нефть в Европу по трубопроводам.

А 90% морских мировых перевозок нефти – это нефть других стран. Предельная же цена будет установлена только на российскую. Так зачем владельцам этих судов связываться с другими страховщиками? При таком раскладе они сами могут попасть под санкции, а зачем им эти проблемы, если они возят грузы и в другие страны? Это подорвёт их бизнес.

– Но ведь третьи страны, с которыми мы торгуем, могут не согласиться на такой порядок… Сейчас наши главные партнёры – Китай и Индия, они вполне могут высказаться твёрдо на этот счёт.

– Они, конечно, могут не согласиться. Но это ничего не изменит.

Видите ли, до санкций в Китай и Индию шло 22% нашего экспорта нефти. Сейчас эта цифра выросла до 40%.

Ещё мы поставляем сегодня в Турцию – поменьше. Плюс пока ещё (до декабря) у нас покупает нефть ЕС.

Так вот, если с Китаем всё проще: туда идёт нефтепровод из России, намечено строительство ещё одного, то с Индией ситуация другая. Туда нет трубы, и все наши поставки нефти доставляются в эту страну танкерами.

– Недавнее решение ОПЕК+ снизить добычу не может повлиять на отказ ЕС от этого пункта санкций?

– Едва ли. Но у Запада есть время до декабря – проанализировать, как поведёт себя цена на нефть при новых условиях. Сейчас она неплохая, но не столь привлекательная для энергетических стран, как на газ.

«Им важен наш убыток»

– Президент Путин и многие топ-чиновники уже заявляли: Россия вообще не будет продавать нефть в случае введения предельной цены…

– Да, такие заявления были. На мой взгляд, это будет ошибкой: тогда наш убыток будет ещё больше. И, к слову, это именно то, на что рассчитывает коллективный Запад. Европейцам важен наш убыток, у них нет цели, чтобы Индия не получила нефть. Им надо, чтобы у нас упала прибыль.

– Некоторые эксперты говорят, что продажа нефти по предельной цене делает добычу нерентабельной. Значит, так на так и выйдет.

– Насколько я видел, фигурирует мнение, что предельная цена может быть установлена в районе $40-60 за баррель. К тому же, если вы перевозите товар морем, вы оплачиваете и затраты на доставку.

Да, это существенно ниже, чем сейчас. Но давайте посчитаем. Если вы продадите нефть, скажем, за $60, плюс стоимость доставки, за тонну вы все-таки получите, предположим, $40. Себестоимость нашей нефти на многих месторождениях ниже этой цифры. Таким образом, хоть маленькую прибыль, но Россия получит.

Отказываться надо, когда сделка даёт убыток. Но если хоть маленькую, но прибыль, – надо соглашаться. В противном случае мы не только получим ещё больший ущерб, но и зачем-то накажем Индию, дружественную нам страну.

В любом случае, введение предельной цены будет серьёзным ударом по нашей нефтяной промышленности: нефть даёт 80% всей валютной выручки всего ТЭК (газ – в 5 раз меньше).

Правда, последствия такого решения Запада российская экономика, думаю, в полной мере ощутит только в будущем году.

Наш металл им больше не нужен?

– Что ещё из серьёзных ограничений есть в 8-м пакете?

– Ограничения на импорт чёрных металлов из России. А это – один из основных наших экспортных товаров.

Как металл вывозится? В Лондоне на бирже определяется цена металла – в зависимости от его качества и вида проката. Так вот, отныне Россия не будет принимать участие в главном канале мировой торговли металлом. Это тоже для нас минус в несколько миллиардов долларов в бюджете.

– Неужели никому больше в мире не нужен наш металл? И его нигде, кроме как в Лондоне, нельзя будет продать?

– Конечно, мы сможем продавать свой металл в третьи страны. И, думаю, многие будут его покупать.

Кроме того, наш собственный рынок очень большой. И, кстати, сейчас планируется использовать больше металла в жилищном строительстве: дома все больше строятся с металлическим каркасом.

Надо резко развивать и машиностроение – ведь отныне нам не будут поставлять импортные машины и оборудование. Можно также развернуть собственное производство различной металлопродукции – турбины, электромоторы и т. д. – в замещение ушедшего от нас Siemens.

Другими словами, мы можем увеличить собственное потребление металла. Также, как и газа, и нефти – у нас недостаточно развита нефтепереработка. Мы импортировали очень много такой продукции. После ввоза оборудования химия у нас – второй по значимости продукт импорта.

– Почему нам запретили ввозить уголь? И зачем мы его ввозили, учитывая, что в России – множество шахт?

– В год мы ввозим 48 млн тонн коксующегося угля. Это нужно металлургии: в России недостаточные объёмы коксующихся углей некоторых классов. Но, имея ввиду запрет на продажу металла, возможно, такой импорт нам и не понадобится – если сбавим количество выплавки, не исключено, что обойдёмся и своим углём…

– А точно ли на Западе у нас не будут покупать тот же металл? Судя по недавно опубликованным данным, те же США за 7 месяцев СВО приобрели в России почти столько же такой продукции, сколько за весь 2021-й.

– Конечно, они нуждаются в российском металле – он очень высоко ценится на Западе.

В этой связи хотел бы сказать: нужно иметь в виду: как только будет заключено перемирие (ведь это неизбежно когда-нибудь должно случиться), многие санкции будут отменены. Поэтому нам нужно предельно внимательно смотреть на то, что мы сегодня делаем – с точки зрения того, чтобы окончательно не потерять мировые рынки сбыта.

Не нужно искусственно сдерживать экспорт, желая кого-то наказать. Следует думать не о том, чтобы наказывать кого-то, а о том, чтобы самому не получать убыток.

Конечно, можно наказать Европу, перекрыв ей поставки газа. Но ЕС больше нас раз в 20, и денег там много. Надо понимать: в этом случае Евросоюз будет вынужден дать деньги арабским странам, и те освоят газ. Там очень много газа, просто им выгоднее продавать нефть. А вот если им дать много денег, они развернут собственную газовую промышленность. И Европа подсядет на их газ. А мы, после заключения перемирия, уже не сможем экспортировать туда свой.

Вот о чём важно помнить, когда принимается то или иное решение.

Никаких услуг!

– Как я понимаю, вы назвали самые опасные статьи из 8-го пакета. Какие ещё запреты придумали для нас европейцы?

– Есть ещё очень плохая статья – они не хотят принимать наше сырье для производства пластмассы и многие химические продукты. Между тем мы развили мощное производство пропилена. У нас огромные комплексы в Тобольске, Татарстане. Строятся гиганты в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке… Нам не нужно столько сырья для производства пластмассы.

– Кажется, чуть ли не впервые появились запреты на услуги. О чем речь?

– Они запрещают своим фирмам поставлять нам услуги по IT, инженерным и архитектурным проектам. Очень неприятный запрет, хотя в миллиардах это и не очень много.

Дело в том, что мы серьёзно пользовались этим. Многие здания в России строились по западным проектам. Да и некоторые наши заводы были спроектированы иностранцами. К примеру, крупнейшие нефтехимические заводы делали итальянцы. Это и технологии, и проекты, и поддержка… Все это очень существенно.

– Что бы вы ещё отметили в новом пакете санкций?

– Запрет на криптовалютные кошельки. Этого раньше не было.

Кроме того, там много повторов: просто призыв, чтобы более детально смотрели на прежние ограничения и не ввозили бы в Россию уже запрещённые товары – электронные компоненты, пригодные для создания оружия, технические изделия, используемые в авиации; соблюдали бы запрет на оказание консалтинговых и юридических услуг российским компаниям…

И ещё отметил бы обилие фраз, которые дают возможность западным чиновникам делать что угодно. Например, ограничение на ввоз готовой продукции из стали. Кто-то понимает, что это такое? К примеру, партию ножей для торговой сети можно ввозить в Россию, или нет? Или ограничение на ввоз техники. Какой, не сказано. Также, как не перечислены названия запрещённых к ввозу в Россию химикатов и материалов для производства ювелирных изделий не из золота… В общем, много общих фраз, которые можно толковать по-разному.

Все это создаёт основу для произвола: многие фирмы, глядя на столь общие ограничения, вынуждены просто отказаться от торговли с нами, несмотря на то, что им это выгодно.

– Но там по-прежнему ничего нет о запрете на ввоз лекарственных препаратов?

– Нет. Но, видите ли, формально они очень хорошо говорят: мы не хотим навредить людям, поэтому ограничений на поставку лекарств нет. Но это формально.

А по факту препараты крайне трудно доставить в Россию. Фуры на границе пропускаются очень избирательно. Контейнерные перевозки практически прекращены… В общем, полный набор вседозволенности в ограничениях.

Санкции приобрели какие-то фантастические размеры. Есть, к примеру, опубликованные графики о том, сколько всего санкций против России ввели разные страны. Так вот, Великобритания ввела 1124 ограничения, США – 1075, Австралия – 930 и т. д.

Готовьтесь затянуть пояса

– Но, согласитесь, пока никакого обвала в России не случилось.

– Соглашусь. Но надо сказать, что пока это были только ягодки. Основные трудности впереди, и положение в экономике будет лишь ухудшаться.

– Куда уж больше ограничений?

– Я имею в виду, что эмбарго нефти и нефтепродуктов, а также введение предельной цены впереди. А это самое существенное. Дальше – сокращение продаж газа, металла… Впереди и прекращение работы западного оборудования из-за отсутствия запчастей. Пока этого не чувствуется – прошло ещё мало времени.

Пока не чувствуется и безработица, хотя у многих людей упали заработки и упало потребление. Импорт во втором квартале 2022-го снизился на 35%, оптовая и розничная торговля – на 14,1, ВВП – на 4,1%. А 3-й и 4-й кварталы, по прогнозам, будут ещё хуже…

Так что самое трудное, к сожалению, впереди. И – огромная неопределённость: мы же не можем ничего прогнозировать, потому что никто не знает, что ещё надумали на Западе. Не знаем и то, сколько продлится СВО...

– Как вы считаете, правительство достаточно делает для того, чтобы попытаться преломить ситуацию в экономике?

– Знаете, я просмотрел доклад по бюджету на 2023-2025 годы, который недавно внесли в Госдуму. Это 80 страниц, 30 из которых – полный перечень того, что сделало правительство: какие законодательные акты приняты, сколько денег и каким категориям людей выделено, какие индексации провели и т. д. Когда на это смотришь, понимаешь, как много делается.

Но увы, этого всё же недостаточно – есть ещё много о чем думать и есть что улучшать. В частности, нужно перейти к форсированному росту инвестиций в основной и человеческий капитал, ибо от этого зависит экономический рост. Главные средства для этого есть: сегодня из 120 трлн банковских активов такой кредит составляет всего лишь 2 трлн. Думаю, его можно было бы увеличить в 5 и более раз. И второе. Многие, в том числе в Госдуме, вносят радикальные предложения: о повышении МРОТ до 30 тысяч рублей, о новой пенсионной реформе с серьёзным повышением пенсий, об удвоении финансирования здравоохранения и образования… Мне представляется, к этим инициативам стоит прислушаться.