Сергей Лукьяненко: У Красовского было несколько часов, чтобы вырезать эти слова. Он не счёл нужным это сделать

Глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин сегодня поручил проверить слова журналиста Антона Красовского, в которых мог содержаться призыв к убийствам украинских детей, на мировоззрение которых якобы воздействовала советская пропаганда.

Ранее утром главный редактор RT Маргарита Симоньян заявила о прекращении сотрудничества телеканала с ведущим, который допустил это высказывание в своей авторской программе «Антонимы» – в разговоре с Сергеем Лукьяненко. «Собеседник» связался с писателем и спросил, как же он не осадил Красовского во время записи и почему эти слова вообще дошли до аудитории.

– Сергей, расскажите, пожалуйста, поподробнее о скандальном эфире с Антоном Красовским, пассаж которого уже проверяет руководитель Главного следственного управления СК РФ по поручению Бастрыкина? Было ли что-то, что осталось за кадром? Может, Антон сразу проявил признаки раскаяния, а не только у себя в соцсети после поднявшегося скандала?

– Да нет. Это интервью, на котором я, к сожалению, присутствовал, у меня самого вызвало большое, мягко говоря, удивление. Я понимаю, что он человек провокативный, но где-то грани переходились. При этом я был уверен, что он все это вырежет, поскольку это была запись, а не прямой эфир. Может быть, он меня хотел раскрутить на какие-то неподобающие высказывания. Ощущение осталось двоякое, но, повторюсь, я был убеждён, что в эфир это в таком виде не попадёт. Увы, попало. Возможно, умопомрачение случилось у человека.

– Во сколько вы записывали и во сколько передача вышла в эфир?

– Записывали день в день, часов в 17. Меня звали на прямой эфир, но он должен был быть поздно вечером – после 21–22 часов. Я сразу сказал, что в это время предпочитаю спать, имею привычку ложиться всегда достаточно рано. Поэтому предложил меня записать заранее в более комфортное для меня время. То есть у Красовского было несколько часов, чтобы вырезать эти слова. Он не счёл нужным это сделать. Кстати, меня примерно с год вытягивали на эту передачу, а я отказывался, потому что не очень люблю такую хайповую журналистику.

– Зато сходили так сходили!

– Да уж (смеётся). Интервью оказалось очень неоднозначным, а последствия для канала и тем более для самого Красовского – очень неприятными. Печально, что у нас существует такой тип журналистики, который вытесняет нормальную. И ещё раз отмечу: я был уверен, что все эти высказывания про детей и атомные бомбы в эфир не пойдут.

– А что-то было ещё про атомную бомбу? Признаюсь, я смотрела только кусочек про детей, который процитировали все возможные паблики.

– Меня спросили о применении атомного оружия, на что я ответил, что у нас есть ядерная доктрина и принимать решение будет главнокомандующий. В этом тоже был… перебор.

– То есть сейчас сожалеете об этих словах?

– Тут сожалеть не о чем. У нас в стране есть ядерное оружие и есть военная доктрина, согласно которой оно будет применяться в случае ядерного удара и так далее. Государство и будет действовать согласно этой доктрине. Если мы договоримся до того, что вообще никогда его не применяем, то это все равно что его и вовсе не иметь.

– А как же, к примеру, позиция академика Сахарова или Хрущёва, которые неоднократно говорили о моральной ответственности и выступали за недопущение применения такого оружия?

– Как мы помним, товарищ Сахаров в своё время разрабатывал водородную бомбу, а Хрущев стучал ботинком по трибуне Генассамблеи ООН и обещал показать «кузькину мать». Никита Сергеевич точно не являлся апологетом разоружения.

– Вернёмся к самому скандальному моменту. Когда Красовский сказал то, что он сказал про детей, вы, на мой взгляд, ему возразили слишком мягко, что для этого у нас есть розги. А почему вы его сразу резко не осадили? И вы, правда, считаете, что детей нужно пороть за то, что они повторяют то, что им внушили взрослые?

– Я попытался остановить товарища и перевести всё… ну, не знаю, в такую шутку – не шутку… Сказал, что на Руси издавна розги применялись в рамках перевоспитания.

– Высказывание Красовского настолько страшное, что в его осознанность не хочется верить. Знаете, иногда родители говорят провинившемуся ребенку: «Убить тебя мало». Но, конечно, никто не имеет в виду реальное убийство. Как вы считаете, мог и ваш собеседник не иметь ничего такого в виду реально?

– Наверняка это так и было, как вы предположили, но, тем не менее, нужно как-то контролировать публичные высказывания, чтобы не допускать двойных или тройных толкований. Я сам лично просто обалдел от его высказывания!

– А поскольку в мире, да и у нас в стране, сейчас очень строго относятся к подобному, то это будет однозначно трактоваться не в его пользу?

– Естественно. Вообще не понятно, почему он стал так говорить. И плохо, что не нашлось редактора, который помешал бы это выпустить в эфир.

– Там есть для этого редактор? Или он сам решает, что выпускать?

– Этого я не знаю. Последний раз я был на этой передаче шесть лет назад.

– С Красовским после эфира больше не общались?

– Нет, вернулся домой и сказал жене, что ведущий очень… странный. Даже не смотрел передачу потом. О шумихе вокруг неё узнал из ленты новостей.

– У вас есть прямая связь с Красовским?

– Нет, его прямых контактов у меня нет. Меня приглашала какая-то девушка из RT. Она мне писала и звонила примерно год, а я все отказывался, говорил, что не люблю прямые вечерние эфиры, провокативную журналистику. А она меня убеждала, что будет разговор о моем творчестве, что все будет очень аккуратно. Вот, в результате, и пошёл.

– Вы же и сами поддерживаете спецоперацию?

– Поддерживаю, потому что это была ситуация реального геноцида населения Донбасса.

– Но такие высказывания вы не поддерживаете?

– А как можно такие высказывания поддерживать? Конечно, нет.

– Ну, сейчас многие высказывают совсем безумные идеи.

– На украинском ТВ таких высказываний полно каждый день, но уподобляться не надо. Это не наши методы, это не то, как мы должны реагировать.

– Если вас вызовут по этой проверке, пойдёте? И что будете говорить?

– В качестве свидетеля пойду, а говорить особенно нечего, потому что всё, что мне есть сказать, оно и так отображено в эфире.

– В записи, которую мы смотрели, все в точности так, как вы оба там говорили? Ничего не убавили, не прибавили, не смонтировали как-то иначе?

– Нет, запись абсолютно правдивая, точная.

– И вне эфира абсолютно ничего на эту тему не было?

– Нет, я полчаса сидел в студии – ждал Красовского, потом он пришёл, быстро провёл интервью, после мне сразу же дали машину, и тут же я уехал.

– Теперь, наверное, не скоро пойдёте на такие эфиры?

– Честно говоря, да (смеётся). Мне этого раза хватило.

– Каким вам показался Красовский в жизни? Многие его знают, в основном, по телевидению и постам в соцсетях.

– И я его знаю, в основном, по телевидению и постам в соцсетях. Видел практически ровно столько, сколько длилась наша запись. Мне он показался каким-то взвинченным, взбудораженным, нервным. И очень-очень эксцентричным.