Скорая собачья помощь: В Перми работает неотложка для животных

Семь лет назад у Семёна Филипповского погибла собака: её сбил водитель авто и бросил умирать в канаве. Сегодня Семён помогает собакам, кошкам и диким животным из Пермского края и соседних регионов.

В память о Баксе

– Я не считаю себя зоозащитником, не могу и не хочу так называться, – предупреждает перед интервью Семён Филипповский. – К сожалению, зоозащита стала похожа на шоу-бизнес. Я обычный человек, который помогает животным.

В 2015 году Семён, владелец шиномонтажки, взял из муниципального приюта щенка. Одиннадцать месяцев Бакс, дворняга с чертами лайки, радовал хозяина. Однажды Бакс убежал. Семён искал его всю ночь и нашёл утром мёртвого, но ещё тёплого.

– Он в пятидесяти метрах от шиномонтажки был, его сбила машина, водитель выбросил его в сточную канаву, и вот он из неё выполз, – рассказывает Семён. – Если бы у водителя была альтернатива, он мог зайти в интернет, найти телефон скорой для животных – и с Баксом этого не случилось бы.

Так Семён решил организовать службу, которая помогает собакам, попавшим в ДТП, раненым и искалеченным, больным онкологией, совершенно бесплатно. Филипповский создал группу в соцсети «Антидогхантер», и на него посыпались звонки о помощи. Он приезжал на своей машине, отвозил животное в ветклинику, оплачивал все медицинские услуги, после забирал к себе, социализировал, пристраивал или оставлял у себя на шиномонтажке.

Первым пациентом скорой для животных стала собака, которую в отсутствие её хозяина из окна пятого этажа выбросили пьяные родственники. Несмотря на оказанную экстренную помощь, спасти беднягу не удалось. Первым спинальником (так на сленге называют собак и кошек, у которых работает только одна пара конечностей. – Ред.) стал пёс, отобранный у цыган.

– Он ползал у них по двору, весь в колтунах и какашках, весил два килограмма, – вспоминает Семён. – Многие люди, когда у них просишь отдать больное животное, отказываются, приходится уговаривать, а у пьяниц мы их выкупаем.

Среди первых подопечных были 13 щенков, которых дети сначала бросали в колодец, а потом закапывали в землю. У Семёна молодняк дружно заболел ротавирусом, но всех оставшихся в живых после «детских игр» он выходил и пристроил.

«Моя великая отечественная»

Когда собак стало больше двух десятков, Семён понял, что держать их в таком количестве на шиномонтажке нельзя, и арендовал помещение в промзоне. В 2017 году он познакомился со своей будущей женой Екатериной. Она пришла в качестве волонтёра фотографировать собак, чтобы дальше их пристраивать.

Катерина оказалась целеустремлённой и помогла выбить у муниципалитета неиспользуемое помещение площадью 400 квадратных метров и землю под приют. Семён вложил в капремонт свои кровные 5 миллионов рублей, отремонтировал канализацию, провёл новую электропроводку, отопление, установил окна и двери, сделал вольеры. В старом приюте не было возможности выгуливать собак.

– Мы уже много лет сотрудничаем с ветклиникой «Друг», – рассказывает Филипповский. – Врачи приобретали опыт вместе с нами. Раньше не знали, что делать при пулевых ранениях, раненых просто усыпляли, не знали, как надеть памперс на собаку-спинальника или как отжимать мочевой пузырь, когда собака сама не ходит в туалет.

К своему приюту-стационару, он же станция скорой помощи, где собаки долечиваются, проходят реабилитацию и живут, если их не удалось пристроить, Семён пришёл, как он говорит, «через тернии». Но стоило ему обустроиться на новом месте, как тут же появились желающие отжать его дело. Сама по себе скорая собачья станция убыточна: одни расходы, а не доходы – со сбитого на дороге Шарика деньги не возьмёшь! Но если открыть на этой площади платную передержку, можно построить выгодный бизнес.

– В 2019 году появилась Марьям Беляева, – вспоминает Семён. – Нам когда государство выделило помещение, у меня времени оформлять своё юрлицо не было. Я оформил аренду на приют на знакомых в Губахе. Когда отстроил свой приют, они оформили свой фонд на Марьям, которая владела коммерческим приютом для бойцовских собак. Она дала нам два часа, чтобы мы с двумя сотнями собак выселились.

Семён называет это рейдерским захватом, который длился год, но сломить его не удалось. Говорит: «Это была моя великая отечественная», «умер бы, но собачью скорую помощь не отдал бы захватчикам». В итоге заработал диабет, а землю и помещение с помощью муниципалитета удалось переоформить. Но попытка рейдерства принесла и хорошие плоды. О Семёне узнали многие волонтёры в Перми и просто неравнодушные к животным.

«Как жить дальше, не знаем»

Сейчас у собачьей скорой новые испытания.

– После 24 февраля мы в полной заднице, – говорит Семён. – Повысились цены на всё: на корма, лекарства, обследование в ветклиниках. У них ведь тоже проблемы: они покупали в кредит дорогие аппараты для анализов крови, а обслуживать их сейчас нельзя – нет импортных реактивов. И сейчас так у всех благотворительных проектов – полная ж...

Скорая собачья помощь существует на то, что Семён зарабатывает как предприниматель, и на то, что жертвуют люди. Из-за трудностей перевода средств поток заграничных пожертвованийс марта сократился. Instagram (сеть признана экстремистской и запрещена в России) – основная рекламная площадка проекта – заблокирован. Да и уровень жизни и заработка у людей в России, говорит Филипповский, упал – им не до пожертвований. Ветклиника раньше часто прощала им долги, как постоянным клиентам, теперь такого не будет.

– Как жить дальше, не знаем, – разводит руками Семён.

Коты с отрубленными лапами

Большинство покалеченных собак – жертвы ДТП. Домашние псы не знают, как вести себя на дороге, бросаются под колёса, а другие клиенты скорой – жертвы человеческой жестокости. Есть собаки с огнестрельными пулевыми ранениями, порезанные, порубленные...

Инвалидов пристроить в семьи тяжело, берут в основном хорошие знакомые Семёна, такие же, как он. Марина Старцева у Семёна взяла трёх котов с ограниченными возможностями. Кошки и собаки между собой – не самые лучшие друзья, и Филипповский старается сразу пристроить котов в добрые руки.

– Первым ко мне попал бенгальский котёнок, спинальник, – рассказывает Марина. Заводчики повредили ему спину и мочевой пузырь прихлопнули дверями. Семён сделал ему операцию на мочевом пузыре. Второй – кот, которого нашли в Кунгуре с отрубленными лапами. Ходить на культях ему было больно, в Новосибирске я сделала ему протезы (обошлись в 300 тысяч рублей), он у нас единственный такой в Перми, на протезах бегает, прыгает на кровать. Третий – кот, которому сосед хозяйки повредил челюсть, собрались отдавать его на операцию, но Семён делал ему массаж, коту стало лучше.

Сейчас в приюте у Семёна появились дикие животные. С Украины после начала спецоперации ему привезли ручных щенков волка, у него живут лис, сбитый машиной, и лис, выкупленный с притравочной станции. Ещё есть щенки енотовидной собаки, которых выбросили на мусорку в мешке, и взрослый волк с эпилепсией. Все они в природе не выживут.

Многие скажут: ну, не выживут, и что? Зачем лечить, да ещё содержать животных-инвалидов – зверья плодится много, здоровых собак и кошек некуда девать. Какой в этом практический смыл? А смысл такой: чтобы чувствовать чужую боль и помогать делать её меньше. Чтобы оставаться людьми.